"Иннокентий Сергеев. Река Стикс (цикл: Дворец Малинового Солнца)" - читать интересную книгу автора

Он явно не спешил выручать своих незадачливых подданных.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды мирное и монотонное течение
нашей жизни не было самым неожиданным образом нарушено обрушившейся на нас
бедой. Мы подверглись нападению со стороны чужаков.
Они пожаловали грозной дружиной,- мы в тот момент были заняты своей
сетью, она была необычайно тяжёлой и сулила богатый улов,- и, не изъявив
ни малейшего желания вступать в переговоры, немедленно приступили к боевым
действиям. Каждый из этих удальцов принёс с собой по тяжёлой корзине,
доверху наполненной камнями; эти камни они и стали швырять в нас,
проделывая это с невероятной меткостью и быстротой.
Один из первых же камней попал в голову Весельчаку, отчего тот лишился
сознания, что привело наши ряды в полное замешательство - Весельчак был у
нас за главного. Мы принялись было в свою очередь бросать в неприятеля
камни, но делали это куда менее ловко и метко, нежели наши противники,
превосходившие нас, к тому же, количеством, и вскоре мы были наголову
разгромлены.
Вместе со многими моими товарищами я был взят в плен.
Те же, кто был слабее или выглядел нездоровым, были привязаны к столбам и
по пояс зарыты в песок, так, чтобы ветер, перемещающий дюны, довершил
дело, похоронив этих несчастных заживо.
Столь бесчеловечная казнь возмутила нас до глубины души и преисполнила
нас негодования и протеста, но, увы, протеста немого и негодования
бессильного. Чем мы могли помочь нашим товарищам?
Ещё долго их плач и стенания доносились до нас, но всё тише и дальше, и
наконец, стихли совсем.
Весельчака казнили вместе с другими.
Нас же, избежавших этой незавидной смерти, заставили вновь ловить рыбу,
но теперь уже без всякой надежды на долю в добыче,- горе побеждённым!- и
хотя трудились мы теперь едва ли больше чем прежде, каким горьким сделался
наш труд! Кормили нас почти исключительно рыбой, которую поначалу я не мог
есть совершенно, так же, как и многие из моих товарищей. Это казалось мне
почти что каннибализмом, и часто я печально вздыхал о том, какие сокровища
окажутся безнадёжно потеряны, оставшись на морском дне, по недомыслию этих
жестоких людей, ведь за каждую съеденную мною рыбу великодушный король мог
бы отмерить золотом и драгоценными камнями, и жемчугом. Они были столь
глупы, эти жестокие люди, что не смогли даже найти нашу рыбу, выловленную
нами в надежде на выкуп; они перерыли наши хижины и, не найдя в них почти
ничего ценного, пришли в крайнее раздражение и накинулись на нас с
угрозами и бранью, требуя, чтобы мы открыли им, где мы прячем свои деньги,
и когда один из нас указал в сторону лагуны, они стали насмехаться над ним
и осыпать его оскорблениями, называя лгуном и пройдохой. Когда же они
убедились, что он говорил правду, они обозвали нас безумцами и
хиромантами.
Бедные наши пленники! Каждый раз, когда я думал о них, слёзы исторгались
из моих глаз.
И однажды я не вытерпел и принялся громко возмущаться тем, что глупость
человеческая не имеет границ и может сравниться разве что с человеческой
жестокостью, и, не сдерживая более свой гнев, назвал наших мучителей
негодяями, после чего оные мучители без лишних слов схватили меня и
поволокли к дюнам, когда же я делал робкие попытки сопротивляться, они