"Иннокентий Сергеев. Галатея (цикл: Oraculum Lilibaeum)" - читать интересную книгу авторажить. Как раньше, и я никогда не смогу. Но прошло время - год, больше
года,- и вот, однажды я выхожу на улицу, а всё вокруг осталось прежним. Мир просто не может измениться от того только, что однажды ты узнаёшь о нём то, чего прежде не знал. А ты приходишь, усаживаешься в шезлонг и, закурив сигарету, сообщаешь мне, что живёшь с другой... девушкой, наблюдая, как я буду реагировать. И ты думаешь, что ты изменил мир? Ты ничего не изменил и не изменишь. - Я не хотел... - Ты ничего не изменишь,- убеждённо повторяет она. - Но это не просто какая-то девушка! - Ну конечно, не просто какая-то,- с иронией говорит она.- Иначе бы ты не относился к этому так серьёзно. - Да. В отличие от других, она повесила над своей кроватью твой портрет в рамке. Она вздрогнула. - И что же ты думаешь об этом?- наконец, говорит она. Я не отвечаю. Некоторое время мы молчим. - Наверное, она твоя дочь? Вы с ней похожи... Она молчит. - Это так? Стена дома, пятна сырости на штукатурке. Капли, срываясь с водосточного желоба, падают по одной, разбрызгиваясь о жесть. Звук ударяющих о жесть капель. Во дворе на скамейке сидит женщина, её ноги, чёрные туфли-лодочки, раскрытая книга, лежащая на её коленях. Край белого платья. На странице цветная миниатюра, изображающая Адама и Еву в Раю. Где-то в городе на башне бьют куранты часов. 4 Шум городской улицы. Солнце отражается в стекле витрины. Лил стоит у прилавка в глубине магазина и примеряет перед продавщицей шляпку. "Ну как?"- показывает она мне. Я показываю "о'кей". Она сомневается. Продавщица что-то говорит ей, предлагая другую. Она сидит на кровати, поджав под себя ноги. Застёгивает на груди рубашку. Я говорю, продолжая: "... Просто я хочу понять, за что я тебя люблю. Как сказал Калигула своей любовнице". - Узнал?- спрашивает она. - Нет, но пообещал, что уж под пытками-то она признается. Пошутил. - Но ты шутить не намерен, да? Я закуриваю и наблюдаю за ней сквозь сизо-бурые изгибы невесомых нитей |
|
|