"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Счастье (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Наступила ночь. В лесной сторожке горела маленькая жестяная лампочка, а
около нее за столом сидел Никишка и жевал хлеб.
Человек пять монахов вместе с седым о.Никоном приходили, осмотрели
место катастрофы, вытащили затонувшую, но не опрокинувшуюся лодку и ушли,
рассудив, что тела дня через три вскроются сами, а искать их теперь
бесполезно.
Никишка остался один с огромной, непосильной для него задачей: почему
погибли такие здоровые, как отчим с матерью, такие цветущие, как сестра с
женихом, а он, никому и ни на что не нужный, давно обреченный на смерть,
остался?
Этого он не мог понять. Прежде ему было завидно и досадно, теперь
страшно. Страшно было оставаться снаружи около реки, страшно и в избе.
Закопченная печь мрачно глядела на него черной открытой пастью, по
законопаченным стенам на пакле висела копоть, прусаки молчаливо шныряли по
столу, шевеля усиками.
Стекло лампочки было засижено мухами и закопчено; свет от нее был
тусклый, неприятный для глаз, и в углах избы чернело что-то жуткое.
Никишка привык видеть в избе мать у печки или у корыта, отчима - на
лавке, и теперь то, что никого кругом не было, казалось ему странным и
непонятным, он никак не мог освоиться с мыслью, что их нет, совсем нет на
земле.
Ему вспомнился лошадиный череп с черными впадинами глаз, а рядом с ним
отдувающееся красное лицо жениха Моти. Черные впадины глядели на это лицо, и
оскаленные зубы смеялись.
Никишка не мог усидеть в избе. Ему сделалось там так душно и страшно,
что он вышел на воздух.
Сквозь деревья белела река, а на небе, задевая за облачка, плыла луна и
мерцали звезды.
Никишка несмело взглянул на реку, и ему показалось, что на самой
середине шевелятся темные головы и мелькают руки и чуть слышно доносится
вместе с плеском:
- Никишка! Родной!
- Ах ты, господи! Да как же это! - спросил Никишка. - За что же это ты
их так?
Всю жизнь ему казалось несправедливым то, что он создан уродом, что он
не такой, как все. Но и урод, он все-таки остался жить, а не уроды погибли.
Кругом была тишина, но худое напряженное тело Никишки дрожало в каждом
суставе, и ему казалось, что темные кусты и деревья кругом тоже дрожали и
зловеще кивали головами.
Чтобы согреться, он хотел развести костер, поднял валявшиеся около три
сучка, но тут же бросил их: он представил треск дерева в красном огне, и это
его испугало.
От реки несло сыростью и жутью, и, крадучись, он вошел опять в избу.
Ему показалось, что кто-то тихо идет за ним, почти вровень с его
плечами, и пробует его обогнать. Он замер на месте, потом оглянулся,
испуганными глазами впился в темноту и торопливо задвинул на засов двери.
В избе было теплее, но удушливее.
По привычке Никишка забрался на печь и накрылся тулупом. Но в темноте
под тулупом он увидел то, что часто видел и прежде: стая летучих мышей