"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Дифтерит (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

почистить платье, он просил у кого-нибудь щетку, твердо будучи убежден, что
его собственная никуда не годится.
Раньше Ульян Иваныч боялся беспокоить богатого родственника и, когда
бывал без места, только писал ему витиеватые письма с просьбой о помощи;
теперь же приехал сам, узнав, что он в доме один, что у него недавно умер от
дифтерита сын, а другого, еле живого от истощения, мать повезла за границу,
в Кан.
Какие были у него побуждения для того, чтобы приехать, он и сам точно
не знал, как не знал точно ничего за всю жизнь. Он думал отчасти
посочувствовать горю брата, отчасти выпросить у него места, личной
рекомендации, денег. Дома у него, в Курске, в холодной квартире, осталось
пятеро ребятишек, из которых никто не думал умирать от дифтерита; напротив,
все назойливо предъявляли свои права на жизнь, громко плакали и ссорились
из-за игрушек.
Жена у него была рыхлая, плаксивая женщина, которая вечно боялась, что
Ульяну Иванычу откажут от места, и когда ходила по утрам на базар, то в
Пятницкой церкви ставила свечи и молилась, чтобы над мужем не стряслось
беды.
Впрочем, ее молитвы были мало действенны, и Ульян Иваныч часто
оставался без места, переходя из страхового агентства в банк, из банка к
нотариусу, от нотариуса на пивоваренный завод.


III

В девять часов Модест Гаврилович пошел спать, а Ульян Иваныч остался в
гостиной и, когда нянька Федосья пришла убирать со стола, разговорился с ней
о том, как умер маленький Петя.
Нянька Федосья была толстая старуха, согнутая посредине спины и похожая
на грушу-бессемянку. Говорила она жужжащим басом и при этом кивала головой в
стороны, точно отмахивалась от мух.
- Сначала Количка заболел, а к вечеру и Петичка заболел, - рассказывала
Федосья. - И ведь не то что, как у детей это обыкновенно бывает, а сурьезно
обоих забрало. Лежат мои бедненькие, горьмя горят, глоточку у обоих
заложило, жалости подобно!.. Петичка-то еще смогдается кое-как, а уж Количка
совсем бедный, как птенчик, лежит, двошит, глазки закрыл. Мы сичас за
дохтуром сани послали. Ну, дохтур, Иван Степаныч, хороший человек,
действительно, не задерживал, моментально прямо приехал, посмотрел обоих,
говорит: "Дифтеритик..." С барыней тут даже дурно сделалось, очень уж
болезнь сурьезная - испугалась. Дохтур обратным ходом в больницу, потом,
через час времени, прививку привез... Вроде как от оспы прививка, в
пузыречке... только вот тут уж и нехорошо вышло, такое вышло, прямо страсти
божий! Прививки-то этой всего и было на одного, а у нас-то их двое... В
город ехать все равно далеко, девяносто верст, не поспеешь... Ничего-то
нельзя сделать, ничего-то нельзя сделать, батюшка мой! Дохтур, Иван
Степаныч, говорит: "Выбирайте, говорит, на выбор, кого желаете, чтобы живым
был..." А как их выберешь? Оба такие хорошенькие, как игрушечки, такие
беленькие, умненькие, - как их выберешь? Барыня плачет, барин-то, нравный он
у нас барин, бывало, кричит, все командует, - а тут и барин прижук... Стоит,
глаза выкатил. "Да что ж это, говорит, за напасть такая!" А дохтур говорит: