"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Младенческая память (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

конечно, услышала и за ним бросилась на крыльцо...
Потом - я так живо, как сейчас, это помню - отец мой (это он приехал с
поля неожиданно совсем) перегнулся с седла и хлестал наотмашь грабителя
арапником; а лошадь, серая, тонкоморденькая, вертелась и крутила хвостом...
Помню даже, какой Коля стоял тогда на крыльце: волосы у него поднялись
ершом, рот трубкой вытянут, топает ногами и кричит: "Лупи его! Лупи его!..
Бей!.."
- А вы не сочинили тут чего-нибудь, Ефим Петрович? - усомнился я
улыбаясь. - Неужели все это вы запомнили с трех лет?.. Должно быть, потом
что-нибудь от себя прибавили. Сознайтесь!
- Все помню! - и живо выставил ладонь Ефим Петрович, как щит. - Да и
выдумать что-нибудь было бы мне трудно. Вскорости после этого, осенью, отец
бросил место на хуторе и переехал с нами в город... Так что дальше уж пошло
у меня все городское, а из того, из деревенского, я запомнил еще (тем же
летом, как и грабитель, было) - заехал к нам доктор какой-то... земский
врач, должно быть, а я, по мнению матери, чем-то был болен, и она захотела
меня ему показать... Мать - кто же ее осудит? - заботилась обо мне, а вышел
из этой заботы совсем другой результат...
Конечно, она приодела меня во все новое. А это было одно из моих
великих младенческих огорчений, когда надевали на меня что-нибудь новое!..
Приодела и повела в сад. Там доктор сидел за столиком с отцом и закусывал.
Сапожки новые, конечно, мне ноги жали; курточка новая смущала меня ужасно, и
нужно было идти, высунувши язык.
Так мать меня учила: "Когда будем подходить, язык высунь, доктору
покажи".
И вот, только я его заметил на скамеечке зеленой под кленом, красного,
седого, с баками висячими, я и высунул язык... Смотрел на него исподлобья,
язык высунул и так и шел... очень серьезно я шел, добросовестно очень, я
высунул язык как можно длиннее! А он, старик этот красный в черных очках, он
показывал на меня пальцем и хохотал.
Вот когда я в первый раз почувствовал горькую обиду!.. При матери, при
отце обидел меня этот красный старик с баками седыми, и ни мать, ни отец
даже и не подумали за меня заступиться!..
Ефим Петрович обвел глазами, немного выпученными и порозовевшими, меня
всего и докончил вдруг конфузливо:
- Я не знаю, зачем это все вспоминаю. Вам, конечно, нелюбопытно:
столько мы в последнее время пережили большого, взрослого, столько
потрясений разных великих... много... очень много... Но, верите ли, я лично
так думаю... мне лично так кажется, что за всю свою взрослую жизнь я уж не
видал... не встречал ничего, что бы меня более испугало, или более
взволновало, или очаровало, или поразило, или даже обидело!..
К трем годам жизни, мне так кажется, я уже видел и испытал - в общих
чертах, в общих картинах - все главное, что мне предложила, чем меня
наградила жизнь. Остальное все были только вариации, разработка, а главное,
главное-то оно вон когда было дано: в два-три года... когда я не говорил
еще, а лепетал, когда я и не видел еще даже, а только смотрел... когда меня
за ручку водили!..


II