"Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 1)" - читать интересную книгу автора

Иудеем {20}, а уж от него с пустыми руками вы не уйдете. Если же вам не
захочется скитаться по чужим странам, то у себя дома вы найдете трактат
Фонсеки {21} О любви к богу, который и вас, и даже более искушенных в этой
области читателей удовлетворит вполне. Итак, вам остается лишь упомянуть все
эти имена и сослаться на те произведения, которые я вам назвал, примечания
же и выноски поручите мне: клянусь, что поля вашей повести будут испещрены
выносками, а примечания в конце книги займут несколько листов.
Теперь перейдем к списку авторов, который во всех других книгах имеется
и которого недостает вашей. Это беда поправимая: постарайтесь только
отыскать книгу, к коей был бы приложен наиболее полный список, составленный,
как вы говорите, в алфавитном порядке, и вот этот алфавитный указатель
вставьте-ка в свою книгу. И если даже и выйдет наружу обман, ибо вряд ли вы
в самом деле что-нибудь у этих авторов позаимствуете, то не придавайте этому
значения: кто знает, может быть, и найдутся такие простаки, которые поверят,
что вы и точно прибегали к этим авторам в своей простой и бесхитростной
книге. Следственно, в крайнем случае, этот длиннейший список будет вам хоть
тем полезен, что совершенно для вас неожиданно придаст книге вашей известную
внушительность. К тому же вряд ли кто станет проверять, следовали вы
кому-либо из этих авторов или не следовали, ибо никому от этого ни тепло, ни
холодно. Тем более что, сколько я понимаю, книга ваша не нуждается ни в
одном из тех украшений, которых, как вам кажется, ей недостает, ибо вся она
есть сплошное обличение рыцарских романов, а о них и не помышлял Аристотель,
ничего не говорил Василий Великий и не имел ни малейшего представления
Цицерон. Побасенки ее ничего общего не имеют ни с поисками непреложной
истины, ни с наблюдениями астрологов, ей незачем прибегать ни к
геометрическим измерениям, ни к способу опровержения доказательств, коим
пользуется риторика; она ничего решительно не проповедует и не смешивает
божеского с человеческим, какового смешения надлежит остерегаться всякому
разумному христианину. Ваше дело подражать природе, ибо чем искуснее автор
ей подражает, тем ближе к совершенству его писания. И коль скоро
единственная цель вашего сочинения - свергнуть власть рыцарских романов и
свести на нет широкое распространение, какое получили они в высшем обществе
и у простонародья, то и незачем вам выпрашивать у философов изречений, у
Священного писания - поучений, у поэтов - сказок, у риторов - речей, у
святых - чудес; лучше позаботьтесь о том, чтобы все слова ваши были понятны,
пристойны и правильно расположены, чтобы каждое предложение и каждый ваш
период, затейливый и полнозвучный, с наивозможною и доступною вам простотою
и живостью передавали то, что вы хотите сказать; выражайтесь яснее, не
запутывая и не затемняя смысла. Позаботьтесь также о том, чтобы, читая вашу
повесть, меланхолик рассмеялся, весельчак стал еще веселее, простак не
соскучился, разумный пришел в восторг от вашей выдумки, степенный не осудил
ее, мудрый не мог не воздать ей хвалу. Одним словом, неустанно стремитесь к
тому, чтобы разрушить шаткое сооружение рыцарских романов, ибо хотя у многих
они вызывают отвращение, но сколькие еще превозносят их! И если вы своего
добьетесь, то знайте, что вами сделано немало.
С великим вниманием слушал я моего приятеля, и его слова так ярко
запечатлелись в моей памяти, что, не вступая ни в какие пререкания, я тут же
с ним согласился и из этих его рассуждений решился составить пролог, ты же,
благосклонный читатель, можешь теперь судить об уме моего друга, поймешь,
какая это была для меня удача - в трудную минуту найти такого советчика, и