"Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 2)" - читать интересную книгу автора

домой на волах, а он себе внушил, что его околдовали. И в таком он был
жалком виде, что его бы родная мать не узнала: бледный, худой, глаз совсем
не видать. Ведь чтобы маленько его подправить, я одних яиц шесть сотен с
лишком в него всадила, - беру во свидетели господа бога, весь наш околоток
да еще моих кур: мои куры могут это подтвердить.
- В этом я совершенно уверен, - заметил бакалавр, - они у вас такие
славные, такие жирные и такие воспитанные, что скорей лопнут, нежели скажут
неправду. Итак, сеньора ключница, все дело и вся беда в том, что замыслил
сеньор Дон Кихот, и этого именно вы и опасаетесь?
- Именно этого, сеньор, - подтвердила ключница.
- В таком случае не беспокойтесь, - объявил бакалавр, - ступайте с
богом домой и приготовьте мне чего-нибудь горяченького закусить, а дорогой
прочтите молитву святой Аполлинарии, если вы ее знаете, я же сейчас к вам
прибуду, и все чудо как хорошо уладится.
- Ах ты, какая досада! - вскричала ключница. - Вы говорите, ваша
милость, молитву святой Аполлинарии прочесть? Да ведь это если б у моего
господина зубы болели, а у него голова не работает.
- Я знаю, что говорю, сеньора ключница. Идите и не вступайте со мною в
споры, вы же знаете, какой я оратор, так что вам все равно меня не
переорать, - примолвил Карраско.
После этого ключница удалилась, а бакалавр тут же отправился к
священнику поговорить с ним насчет того, о чем в свое время будет сказано.
Между тем Дон Кихот и Санчо, оставшись вдвоем, обменивались мнениями,
которые с великою точностью и правдивостью в нашей истории приводятся. Санчо
сказал своему господину:
- Сеньор! Я уже засветил мою жену, так что она отпустит меня с вашей
милостью, куда вам будет угодно.
- Просветил должно говорить, Санчо, а не засветил, - заметил Дон Кихот.
- Раза два, если не ошибаюсь, - сказал Санчо, - я просил вашу милость,
чтобы вы меня не поправляли, если вам понятно, что я хочу сказать, а если не
понимаете, скажите только: "Санчо, или там черт, дьявол, я тебя не понимаю".
И вот если я не смогу объяснить, тогда и поправляйте: ведь я человек
поладистый...
- Я тебя не понимаю, Санчо, - прервал его тут Дон Кихот, - я не знаю,
что значит: я человек поладистый.
- Поладистый - это значит: какой уж я есть, - пояснил Санчо.
- Сейчас я тебя еще меньше понимаю, - признался Дон Кихот.
- Коли вы меня не понимаете, то я уж и не знаю, как вам втолковать, не
знаю - и дело с концом, - отрезал Санчо.
- Стой, стой, я уже догадался, - молвил Дон Кихот, - ты хочешь сказать,
что ты такой покладистый, мягкий и уступчивый, что будешь во всем меня
слушаться и поступать, как я тебе скажу.
- Бьюсь об заклад, - сказал Санчо, - что вы еще попервоначалу поняли
меня и постигли, а только хотели сбить с толку, чтобы я еще невесть какой
чуши напорол.
- Возможно, - сказал Дон Кихот. - Ну, так что же все-таки говорит
Тереса?
- Тереса говорит, - отвечал Санчо, - чтобы я охулки на руку не клал,
уговор, мол, дороже денег, а после, мол, снявши голову, по волосам не
плачут, и лучше, дескать, синица в руках, чем журавль в небе. И хоть я и