"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

командировке, отлучиться из дому не составляет труда.
Условились по телефону. Я дал ей мой адрес, подробно растолковал, как
до меня добраться. Она в трубку томно вздыхает, доводя кровь в моих жилах до
ки-пения:
- Милый, в восемь я буду у тебя... И, возможно... если ты не
оплошаешь... и оправдаешь... мои надежды... останусь у тебя до утра.
Я застонал от сладострастного предчувствия и, ей-Богу, от полноты
чувств лизнул телефонную трубку.
Как я дождался восьми вечера, один Бог знает. Убрал квартиру, хоть
никогда прежде этим делом н занимался, цветов накупил, набил холодильник
всяким вкусными вещами и, совсем как юнец, поглядывал каждые пять минут на
часы, нетерпеливо торопил вре-мя.
Пришла моя искусительница! Опоздав лишь на де-сять минут. И эти десять
минут показались мне годом Обезумел. Понимаете, эта баба из той породы,
может мертвого возбудить. На нее глянешь - и в тебе просыпается зверь,
сексуальный маньяк. Хочется за-рычать, вцепиться зубами в ее мягкий загривок
и по-тащить, урча, в постель, и чтоб распущенные русые< волосы ее
подметали пол, пока ты волочешь ее сла-беющее тело до ложа любви.
Я взбрыкивал, как стреноженный конь, пока она в передней снимала шляпку
и резиновые ботики, и ринулся на нее, как тигр, но она отстранила меня
мягким, хоть и довольно решительным движением сильной, с вкуснейшими
ямочками у локтя, руки.
- Постой, милый. Не набрасывайся на меня, как деревенский мужик. Мы с
тобой - интеллигентные люди. Не торопи события - впереди ночь.
Давление во мне, как в перегретом котле, поднялось до критической
отметки. Я изнемогал. Я желал ее, как прыщавый юнец, содрогающийся накануне
первого грехопадения.
Она меня томила не нарочно. Ей, видите ли, даме из партийных верхов,
хотелось продемонстрировать мне правила хорошего тона, как ей казалось,
необходимые при подобном деле. Она насмотрелась заграничных фильмов на
закрытых просмотрах, и ей хотелось "сладкой жизни" на самый модный манер.
Она меня извела до звона в голове.
Вначале мы пили, и она не позволяла даже касаться ее. Лишь чувственно и
многообещающе улыбалась мне своим алым и пухлым порочным ртом. Я грыз Зубами
края рюмки.
Она беспечно и кокетливо, как ей казалось, очень по-светски болтала со
мной, совершенно бестактно расспрашивая о моей семейной жизни, о жене, с
нездоровым интересом разглядывала ее портреты на стенах и в альбоме и
хвалила ее, укоряя меня в неверности такой прелестной женщине. Я натерпелся
по горло и все это глотал с угодливой, по-собачьи преданной улыбкой. Так я
ее желал. До боли в суставах. До колокольного звона между ногами.
Баба была не из великих умниц. Мозги заурядной и похотливой мещанки. Но
разве мы за ум и добродетель любим женщин? Скорей всего, наоборот. Нам нужны
сочное, гибкое тело и похотливый, томный взгляд. Такими сокровищами обладают
чаще всего дуры.
И мы, мужчины не последнего класса, гордость нации, ее сливки, стоим
перед такой развратной сучкой на задних лапах, блеем, как бараны, и ждем до
помутнения в глазах, когда она соблаговолит распахнуть перед нами свои
жирные ляжки.
Клавдия Ивановна, играя со мной, как кошка с мышкой, не забывала то и