"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

- Как по-твоему? - не поднимая головы, спросил Лунин.- Будь жив Шурик
Колоссовский, он бы разделял твою философию!
- Потому-то его и нет в живых. Природа производит селекцию. Она, мать,
безжалостна. А если она замешкается, тогда включается щит и меч революции -
наши славные органы безопасности - и ликвидируют тех, кто не может
приноровиться к шагу истории. Сохраняются лишь такие экземпляры, как мы.
- Что ты хотел этим сказать? - насторожился Астахов.-Не считаешь ли ты
нас отпетыми негодяями?
- А ты как полагаешь? - исподлобья взглянул на него Лунин.
- Знаете, куда нас такой разговор заведет? - после паузы примирительно
сказал Астахов.-Лучше не будем.
- Давай не будем,- согласился Лунин.
- Ах, братцы мои,- покачал головой Зуев,-не нужно мудрить. Берите жизнь
такой, какая она есть, и старайтесь отщипывать от нее самые лакомые кусочки.
- Вся философия нашего мира, на которой протерли штаны тысячи
словоблудов, сводится к простейшей формуле, которая нашла точное отражение в
одном...
- Анекдоте,- с улыбкой подсказал Астахов.
- Совершенно верно. Послушайте, и пусть его мудрость послужит вам
путеводной звездой в минуты тягостных раздумий.
Жил на свете бедный еврей. И было у него богатства - всего-навсего два
петуха. Один - белый, другой - черный. Жили они у него долго и привыкли друг
к другу. А еврей, соответственно, привык к ним. Одним словом, одна семья. Но
когда уж совсем в доме ничего есть не осталось, решил еврей зарезать одного
петуха. Да стал в тупик. Которого? Зарежешь черного - белый скучать будет.
Зарежешь белого - черный будет плакать от тоски. Что делать?
Пошел еврей к раввину - мудрейшему человеку в местечке и изложил ему
суть проблемы. Задумался раввин, пожевал бороду и говорит:
- Труднейшую ты мне задал задачку. Сам я ее решить не в состоянии.
Поищу в Талмуде, где вся наша мудрость сконцентрирована. Возможно, найду
прецедент. Приходи через три дня за ответом.
Через три дня приходит к раввину бедный еврей и застает его совсем
измученным: дни и ночи рылся раввин в Талмуде.
- Ну, что? - спрашивает еврей.- Какого петуха мне зарезать?
- Режь черного,-устало сказал раввин.
- Но ведь белый будет плакать.
- Хер с ним,- сказал раввин,- пусть плачет. Астахов выдавил кривую
ухмылку, а Лунин лишь
горестно покачал головой.
- Дайте, ребята, выпить, - сказал он.-Там еще водка осталась?
- Ни-ни,-замахал перед ним рукой Астахов.- Тебе, Саша, больше пить не
следует. Мы, кажется, все перебрали. Сделаем передышку.
- Ну, пивка хотя бы, - попросил Лунин.
- Пива можно,- решил Зуев и прошел нагишом к холодильнику.-Учти, Саша,
пьешь последнюю. На, вот, выпей. И я горло промочу. Вертится у меня на
кончике языка одна история. Грех будет - не рассказать ее вам.
Располагайтесь уютно. К черту философию. Возвращаемся к нашим бабам. Только
они, голубушки, достойны внимания. У них между ног заложен философский
камень, и оттуда мы извлекаем смысл жизни.