"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу авторанаткнулись на мужика, в дымину пьяного. Лежит в луже, как боров, и пузыри
пускает. - Вот, видишь, - говорит один другому, показывая на пьяного в луже. - Люди уже гуляют, а мы только собираемся. - Да, действительно, голова кружится, - тяжело рухнул в кресло Астахов. - А за окном уже темно. Жена небось беспокоится. Как бы облегчить голову, а? - И тебе худо? - спросил Зуев Лунина. - Муторно, - скривился Лунин. - Есть средство, - сказал Зуев, отдуваясь и при- саживаясь рядом с Луниным на диван. - Народное средство. Мне дед мой, конокрад, демонстрировал. В Сибири это очень распространено. Будешь трезв как стеклышко. - Какое средство? - слабым голосом спросил Астахов, прикрыв веками глаза. - Из тепла в холод и наоборот, - оживился Зуев.- Значит, пьян мужик в стельку. Берет веник - и в баню. Распарится, как мы с вами, двери настежь - и прыг в снег. С головой! А оттуда - назад, в парилку. Как рукой снимает. Трезв и прозрачен как стеклышко. - Так чего же мы ждем? - пробормотал совсем раскисший Лунин. - Аида, ребята, в снег! Я хочу быть как стеклышко. - А не струсите? - поддел их Зуев. - Да вы раскисли как бабы. - Кто? Мы? - попытался подняться с кресла Астахов, но, покачнувшись, рухнул назад. - У-у-у, совсем сдал. Безобразие! Пошли в снег! Протрезвимся. Зуев протянул ему руку, помог встать. К ним присоединился Лунин, и они обнялись, поддерживая один другого. на них глядели со своих могучих коней три русских богатыря в кольчугах и шлемах и тоже удивлялись, до чего слабы в коленках их потомки. - А вы не щурьтесь, - погрозил пальцем богатырям Астахов. - Мы еще докажем, что не перевелись богатыри на Руси. Виктор! Двери настежь! Все вместе! Бегом! В сугроб! Марш! Из распахнутых дверей хлынули по низу клубы морозного пара, окутав их молочной пеленой до пояса, а над туманом багровели распаренные плечи и лица. Астахов первым, за ним Лунин и замыкающим Зуев пробежали через прихожую, прыгнули через заиндевелый порог и с визгом и гиканьем бултыхнулись в искрящийся сугроб. Над всей огороженной проволокой территорией санатория горели фонари и в желтых кругах света плясали снежинки, сверкая и лучась. Начался снегопад. По расчищенным аллеям и дорожкам, прорытым в глубо- ком снегу, потянулись к главному входу темные фигурки, стекаясь к опущенному шлагбауму. Вахтер, в тулупе до пят и с поднятым овчинным воротом, вышел из своей теплой будки. Санаторная обслуга кончила рабочий день и возвращалась домой, в деревню. На головах у официанток и уборщиц уже не красовались шитые бисером кокошники, не было на них изящных меховых душегреек и черных чесаных валенок. Казенное обмундирование в псевдорусском стиле, как маскарадные костюмы, было сдано, и участники маскарада снова облачились в свою одежду и стали простыми деревенскими бабами. В платках, ватных телогрейках и старых плюшевых жакетах. Каждая несла в руке тяжелое ведро с дымящимися на холоде |
|
|