"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

они смотрят на меня с укоризной и вот-вот погрозят пальчиком:
- Ай-ай-ай, немолодой человек. Позорите свою страну и партию, вас
воспитавшую. Какой же пример вы подаете нам, вашим младшим братьям по борьбе
за счастье трудящихся? Дурной пример. Нехороший пример. Бр-р-р-р!
Тем не менее, подстегиваемый винными парами, я попросил свой паспорт,
назвав номер комнаты, и администратор, сладенько улыбаясь, вынул из ячейки
под моим ключом советский паспорт и протянул его мне. Я как можно более
небрежно сунул его в задний карман брюк, где лежала обреченная валюта, и
зашагал с девицей в обнимку к вертящейся двери.
Мне, как и пролетариату, терять было нечего, кроме своих цепей.
Спасения уже не было, мосты сожжены. Мне стало весело, а в голове пусто и
звонко.
Девица сама позаботилась о такси, приставив меня на минуточку к стене
отеля, чтобы я не упал, пока она. подзывала машину. Она втолкнула меня на
заднее сиденье, сама втиснулась вслед за мной и уселась на моих коленях,
обняв за шею и тепло дыша мне в глаза и лоб. Шоферу она сказала адрес, куда
ехать, и мы покатили.
Она вертелась на моих коленях, как уж, расстегнув мою рубаху,
оглаживала ладошкой волосатую грудь, губами ловила мочку моего уха и жевала
ее, отчего сладко защемило в переносице и под черепом, в извилинах моего
мозга потекли теплые медовые ручейки.
В этом бредовом состоянии я не очень следил, куда мы едем.
Единственное, что машинально засек мой затуманенный взор, это то, что мы уже
выехали за город и при лунном свете мчались по асфальтовому шоссе,
петлявшему по склонам холмов, тоже пустых, без единого огонька.
Девица представилась. Ее звали Анитой. Полагаю, что это была ее
профессиональная кличка, а подлинное имя она клиентам не называла. Анита так
Анита. Звучит неплохо и почти по-русски, так что не требуется больших
умственных усилий, чтобы запомнить.
Спросила, как меня зовут, и я назвался Гансом. Анита взвизгнула от
удовольствия и с радостью сообщила, что у нее был друг по имени Ганс и даже
похож на меня, как брат. Такой же блондин и голубо-глазый. Он ей каждую ночь
оставлял по двести не мецких марок. Не считая угощений и подарков. У меня
заныло под копчиком.
За очередным поворотом дороги замелькали огоньки среди деревьев, и
такси затормозило перед аркой, перекрытой шлагбаумом. Рядом стояла
сторожевая будка. Это был кемпинг для иностранных туристов. За аркой по
склону холма теснились разноцветные палатки, освещенные изнутри. Между
палатками лоснились под луной глянцевитыми боками автомобили всевозможных
марок. Из палаток на десятки голосов вопили, хрипели, рыдали магнитофоны,
оглашая весь холм джазовыми подвываниями, как будто здесь международный
фестиваль и много оркестров в одно время рванули каждый свое.
Первый удар по черепу я схлопотал, взглянув на счетчик такси. У меня
глаза полезли на лоб. Цифры, нервно подрагивающие на приборе, показывали
сумму, превышавшую половину того, что я вообще имел. А дорога назад? А плата
за кемпинг? А Анита ведь тоже ожидает вознаграждения.
Я был банкрот, а банкроту ничего другого не остается, как катиться
дальше по наклонной плоскости. В пропасть. И при этом делать вид, что ему
очень весело. Я уплатил шоферу небрежным жестом миллионера и отпустил
машину. Назад, если меня здесь не придушат, придется топать пешком.