"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

Грудастая, в неопрятном халате буфетчица тут же у стойки поджарила мне
яичницу на электроплитке, и я понес тарелку к свободному столику. В тесной
комнате буфета был еще один свободный стол. Третий, уставленный множеством
бутылок, занимала шумная компания: усатый грузин, тянувший на ломаном
русском языке бесконечный тост, и два бессмысленно внимавших ему иностранца,
по пьяным глазам которых можно было безошибочно определить, что они не
понимают ни слова. Это осознал также и порядком хмельной грузин. Он оборвал
свой пышный многословный тост, когда я проходил с яичницей мимо него, и с
обворожительной детской улыбкой на все тридцать два отличных зуба спросил
меня, как может только спросить такое дитя природы, как сын гор: - Слушай,
друг, по-немецки понимаешь?
В закоулках моей черепной коробки сохранился с войны десяток-другой
немецких слов, и добродушная,
излучающая радость жизни, раскрасневшаяся рожа этого грузина так
располагала к себе, что я не совсем уверенно, но все же кивнул.
- Тебя сам Бог послал! - возликовал грузин, потрясая над головой
бокалом, полным вина.- Зачем тебе яичница? Выбрось ее! Разве у нас мало
закусок? Присоединяйся, дорогой, к нам и, пожалуйста, переведи гостям мой
тост.
У меня было настолько пусто и скверно на душе, что я, не колеблясь,
принял приглашение этого душки грузина, рассчитывая хоть как-то отвлечься от
своих бед, рассеяться немного. Яичницу я действительно оставил на пустом
столике и, лишь прихватив оттуда стул, подсел к компании. Грузин, высокий,
румяный, с черными красивыми глазами, излучал радушие и гостеприимство.
Склонившись ко мне фамильярно, запанибрата, обняв за шею, он зашептал мне в
ухо, дыша горячо, как вулкан:
- У меня, понимаешь, большой праздник. Я, понимаешь, защитил
диссертацию. С сегодняшнего дня директор крупнейшего на Кавказе заповедника
Сандро Мелиава - это я и есть Сандро Мелиава, прошу ни с кем не путать, - не
просто директор лучшего в мире заповедника, а кандидат биологических наук.
Прошу любить и жаловать! И вот понимаешь, дорогой... Когда у меня такое
потрясающее событие в жизни, как назло, понимаешь, ни одного близкого
человека кругом, с кем можно отметить такое выдающееся, понимаешь, событие.
Никого во всей Москве не оказалось! Я, как одинокая собака, в такой
выдающийся день возвращаюсь в эту, извините за выражение, гостиницу "Балчуг"
и вижу в буфете два живых человека едят, как ты, яичницу. Оказалось, что это
немцы, наши немецкие друзья из Германской, понимаешь, Демократической
Республики, и они такие же одинокие в Москве, как и я. И тогда я принял
мудрое решение. Не говоря им ни слова, по-немецки - ни в зуб ногой, я взял
их яичницы и выбросил в урну для мусора. Немцы очень удивились: как это
понимать? А я им говорю: спокойно, дорогие, сейчас все поймете. Заказал
банку черной икры - два килограмма. Видишь, кушают столовыми ложками, без
хлеба... На здоровье, дорогие, кушайте, нам не жалко.
Действительно, немцы не ели, а жрали дорогую чер-
ную икру. Впрок. Про запас. Как дети, перемазав икрой лица до ушей,
бессмысленно и блаженно улыбаясь. Такой пир дома им был бы явно не по
карману. И они пользовались случаем бесплатно нажраться до отвала самого
дорогого в Европе деликатеса. И выпито ими было уже изрядно. Я насчитал на
столе тринадцать бутылок прекрасного грузинского сухого вина "Твиши".
Половина бутылок была опорожнена.