"Лоран Сексик. Дурные мысли " - читать интересную книгу автора

голой в обществе другой женщины.
- Можешь ты себе это представить? С другой женщиной! - восклицала мама.
Идея меня взволновала, и я отправился к себе в комнату, где и предался
ублажению своей плоти, одновременно придумывая истории, героиней которых
была Мишкаль. Мишкаль, раскинувшая ляжки перед солдатом; Мишкаль, лижущая
груди другой женщины; Мишкаль голая, одна в постели, ласкающая сама себя;
Мишкаль, предлагающая свои услуги одновременно женщине и солдату... Я был
неистощим, изобретая всевозможные сочетания. Из комнаты выходил с пылающей
головой, всклокоченными волосами, с натруженной правой рукой. Мама окидывала
меня укоризненным взглядом. Она что-то подозревала, пыталась разузнать, а я
улыбался и думал: "Не старайся, мама, у тебя ведь нет моего дара!"
Но я сильно завидовал Залману, моему соседу по классу, который
похвалялся, что при поглаживании у него из члена выступает белесая жидкость.
Кончик моего собственного пениса оставался сух, как Синайская пустыня. Я мог
повторять процедуру два, три раза подряд, мог яростно трястись, так, что
стены дрожали, - все было напрасно. С тем же успехом можно молить
Предвечного о дожде в разгар августа месяца. Я распалял себя, придумывая всё
новые сочетания: скажем, Мишкаль в обществе солдата, учителя и двух других
женщин. Мишкаль одна под взглядами толпы; Мишкаль с жеребцом в охоте. Но все
оставалось по-прежнему! Я не мог выбраться из заколдованного круга.
Но как-то утром случилось чудо. Я поупражнялся - и обнаружил, что моя
принадлежность выглядит как-то необычно, влажно поблескивает, будто покрытая
утренней росой. И - славен будь, Господи! - я заметил на своем животе каплю
млечной жидкости. Наконец-то я обрел сокровище!
Конечно, мне было еще далеко до вулканического извержения, какое
описывал Залман. Но ведь великие реки начинаются с ручейков, так? Вдруг
дверь резко открылась и сразу же захлопнулась. На долгие недели черные тучи
заполонили душу моей мамы.
Ноябрьским вечером я возвращался домой по узкой тропинке. Неподалеку от
мельницы столкнулся с кузеном Блюмом. Он помахал мне рукой, лицемерно
улыбаясь. И тут же меня обдало жаром. Губы и руки затряслись. Ладони
вспотели, в висках застучало. И предстало предо мною ужасное видение: в
сердце Блюма разглядел я свою мать, нагую, с розой в руке!
Я убежал, гонимый страхом, не задумываясь, что пугает меня сильнее:
весть о маминой супружеской неверности или доказательство моих способностей.
Ужасная уверенность билась в мозгу, словно зловещая птица. Нужно немедленно
бежать из местечка. Иначе меня ждет участь дяди Беньямина.

4

Я вновь вижу, как слезы текут из глаз моей матери, - нескончаемый
поток, которым изливается горе, переполнившее душу.
Я подхожу к ней, низко опустив голову.
- Мама, - говорю я шепотом, - время пришло. Я умею читать мысли
посторонних.
Мамины мысли - как крики утопающего, которому никто не придет на
помощь. Мне хочется стать на колени, чтобы принять на себя этот водопад
печали. Или поцеловать мамины глаза. Или еще как-нибудь запечатать источник
горя. Но что делать, если причина этого бедствия - во мне самом?...
Отныне я - Натан Проклятый.