"Лоран Сексик. Дурные мысли " - читать интересную книгу автора

двери в соседнюю комнату. - У меня есть для тебя сюрприз!

На фоне окна возник силуэт Маши. Кровь бросилась мне в голову. Мозг
завибрировал в бешеном ритме, пульс не отставал от него, мысли вихрем
понеслись по кругу. Внутреннее напряжение было столь велико, что я видел все
как в тумане. Сердце оттеснило мозг от управления телом!
Таково было чудо любви.
Маша подошла ко мне и молча протянула руку. Я пожал ее и долго не
отпускал. И от этого простого прикосновения, как ни странно, все во мне
затрепетало.
- Натан, - сказал инспектор Коген, - мы тебя смогли спасти только
благодаря Маше! Дети мои, - добавил он, снова помрачнев, - послушайте моего
совета, бегите прочь с этой проклятой земли, пока еще не поздно!
Мне в то утро Германия представлялась благословенным краем, на который
снизошел ангел. Но возражать Моисею Когену я не собирался. У Фрейда я
встречал немало людей, уверенных, что мир ополчился против них. Среди них
были люди самого разного происхождения, у которых не было ни малейших
оснований разделять наше чувство преследования, раздутое историческими
обстоятельствами, всем хорошо известными.
В душе инспектора царил страх. Никогда еще при чтении мыслей я не
сталкивался с таким страданием, лишь годы спустя, в один ужасный вечер мне
довелось испытать еще худшее - в моей голове и маминой душе. Когену
чудилось, что за ним гонятся чудовища. Было ясно, что когда уже не будет сил
бежать от них, Моисей покончит счеты с жизнью. Однако у инспектора были
смягчающие обстоятельства: он так долго преследовал убийц, что теперь готов
был убить себя самого.
Мы кивнули ему на прощанье и, держась за руки, помчались вниз по
лестнице. Немцы провожали нас, можно сказать, с воинскими почестями. Вахтер
на выходе козырнул нам. Открывая дверь, я подумал, что если бы он бросил нам
вслед, как молодоженам, пригоршню риса, я ничуть бы не удивился.
Ноги мои не касались земли. Свобода и любовь! Моя удача никогда не
ходила в одиночку.

Мы оказались на большой площади. Я не решался нарушить молчание из
боязни каким-нибудь неловким словом погасить жар нашей новорожденной
страсти. Ведь Маша, по сути, до сих пор видела меня только на эстраде, в
обстановке рукоплесканий и восхищения. Нельзя было опускаться ниже моего
артистического реноме.
Молчание действовало на нас, словно волшебство. Маша уже была знакомой
и близкой. В лице ее таилось что-то особенное, какая-то загадка. Взгляд у
нее был, как у мамы, но глаза совсем другие - светлые и миндалевидные.
Ресницы длинные-предлинные, брови - две безупречные дуги. А может, дело не
во взгляде, а в оттенке кожи, изгибе губ?...
Серые сумерки превратили Берлин в сказочный город. Мы прошли вдоль
крытого рынка по Магдебургской площади. Потом перед нами открылось громадное
здание с величественным фасадом; судя по надписи на доске у входа, оно
называлось Рейхстаг. На перекрестке мы наткнулись на процессию с красными
флагами. Какие-то люди суетились вокруг, выкрикивая команды. Из грузовика
вытаскивали лопаты. Кто-то выдернул пистолет из-за пояса. Мы обошли их и
продолжали путь. В каких-то ста метрах дальше маршировала в ногу другая