"Лоран Сексик. Дурные мысли " - читать интересную книгу автора

семье к востоку от Одера это событие отпраздновали бы как пришествие Мессии,
плясали бы вокруг дома под радостные крики и гимны. Оповестили бы соседей,
пригласили знатоков религии. Повсюду кричали бы о чуде.
Мои же родители восприняли эту новость как самое страшное проклятие. Мы
кое-что знали насчет очередного Мессии - помнили, чем кончил Беньямин.

Я знаю, все это может показаться абсурдом. Теперь, когда мое детство -
всего лишь груда воспоминаний, извлеченных из-под завалов времени, я задаю
себе вопрос: да было ли вообще когда-нибудь это все? Или просто пригрезилось
в приступе безумия?

Беньямин был братом моей матери. Уже долгие годы никто не осмеливался
произнести вслух его имя, однако в начале века ему довелось познать в нашем
местечке великую славу. В те времена община должна была ежегодно выплачивать
мзду царскому чиновнику: килограмм золота и десять рекрутов для российской
армии - такова была установленная такса. Рассказывают, что когда полковник
Слимаков во главе казачьей сотни въезжал на главную улицу, женщины
принимались рвать на себе волосы, а мужчины заводили псалмы. Иной раз
Слимакову казалось, что его обманули: то ли золота недовесили, то ли
рекрутов подсунули слишком хилых. И тогда по мановению его сабли в еврейских
домишках лилась кровь.
Однажды наши мудрецы отрядили встречать казаков моего дядю. В округе
знали, что никто лучше его не умеет примирить спорящих. Беньямин умел судить
ничуть не хуже царя Соломона, причем вполне обходился без свиты наложниц.
Наступил день, которого все ждали с таким страхом. Всадники запрудили
главную площадь. Стояла тревожная тишина, нарушаемая лишь ржанием лошадей да
позвякиванием сабель о стремена. Беньямин хладнокровно дождался, пока
полковник сошел с коня, предложил ему сесть и сам уселся напротив. Гость,
как обычно, молчал, опираясь на свою дамоклову саблю. Народ вокруг тихонько
молился. Беньямин повернулся к Гломику Всезнайке и прошептал на идише:
"Сегодня не бойтесь!"
В тот раз обошлось вообще без кровопролития, даже без малейших
поползновений к погрому. Ни одной женщины не изнасиловали на опушке леса.
Покидая местечко, Слимаков даже забыл по обыкновению сплюнуть на землю.
На следующий год повторилось то же самое.
Впоследствии приезд казаков уже не вызывал в местечке волнения. Старики
продолжали вести ученые диспуты, лавки не закрывались. Девушки рисковали
выйти на улицу. Смертоубийств не было. И каждый раз Беньямин это
предсказывал. Его теперь звали Беня Добрый, Беня Пророк. Тысячелетний мир
ожидал местечко.

А потом пришла новая зима. Говорят, это было в январе, Над крышами
местечка простиралось голубое, прозрачное небо. Ни единого облачка не было
на нем, когда послышался топот скачущих лошадей. Отряд въехал на площадь.
Слимаков спешился. Сапоги его скрипели по снегу. Мой дядя взглянул в лицо
русского и тотчас выкрикнул: "Все по домам!" И разразился погром 1911 года -
настолько жестокий, что дорого обошелся даже Слимакову: его прогнали с
должности. Все юноши местечка были убиты. Казак зарезал курицу, приносившую
золотые яйца.
От Беньямина люди отвернулись. Его избегали. По местечку шли пересуды: