"Лоран Сексик. Дурные мысли " - читать интересную книгу автора

откуда он мог знать? Может, он царский агент? Старухи уверяли, что в душе
его поселился Голем. Мудрецы в своих молитвах посылали проклятия тому, кто
допустил несчастье. Дядя жил теперь в одиночестве, постепенно теряя разум.
Он бродил по улицам, обращаясь то к женщине, сидящей у порога дома ("Рек
Господь: не соверши прелюбодеяния!"), или к мелочному торговцу ("Ибо сказано
в Писании: не укради!"). За ним гнались, швыряли камнями. Теперь он звался
Беньямин Отверженный.

Мне не было дела до того, что его обзывали сумасшедшим или исчадием
дьявола; я встречался с ним ежедневно после школы ради нашей обычной
прогулки. Однажды вечером, на полпути, он предложил:
- Загадай цифру! Я отгадаю...
Я выбрал тройку. Он угадал верно.
- Как ты это делаешь? - ошарашенно спросил я.
- Научился.
Я начал понимать, отчего к нему все так относятся, - дядя был явно не в
своем уме. Однажды он укорил меня:
- Нечего тебе мечтать о малышке Марии - она не из наших!
Я никому не поверял своей тайны. Беньямин был ясновидцем! Я испугался и
решил поделиться своими страхами с мамой. Она одна еще хоть как-то
заботилась о брате, когда все остальные считали его изгоем. Она приносила
ему угощение - кусочек чулента, - стирала его рубаху, занималась его
телесным и душевным здоровьем. Мама любила моего дядю как брата. Она была
доброй душой местечка.
Когда я закончил свой рассказ о странном происшествии, мама
прореагировала с неожиданной яростью. Она запретила мне видеться с
Беньямином, здороваться вслух или пожимать руку. При встрече мне было
приказано отворачиваться. После чего отец взял кнут и воздал мне по заслугам
за недостойные мысли о Марии.

Спустя какое-то время местечко потрясло известие о том, что
Мишкаль-распутницу изнасиловали и задушили в амбаре у мельницы. Вскоре после
этого Беньямина убили. Судя по всему, он определил виновного. Дядя слишком
много слышал. Говорили, что он погиб из-за того, чем грешил. И с той поры я
стал его наследником.

3

Любимым развлечением для меня стало исследование маминого внутреннего
мира. Я буквально на собственной шкуре ощущал все женские страдания и
удовольствия. Я прислушивался к маминым невысказанным страданиям, когда она
мыла полы или стирала пыль с мебели в гостиной. Я видел, какие мрачные мысли
одолевают ее. Ей было тесно в этих стенах. У нее болела спина. Все это она
сносила молча - немая, словно карп перед тем, как его нафаршируют.
Но когда мама поднимала голову и перехватывала мой взгляд, ее
запрятанные чувства немедленно окутывала непроницаемая дымка - так робкие
люди краснеют от стыда. Она отгоняла прочь все свои огорчения, и моя власть
обращалась в ничто. Я становился вдруг обыкновенным человеком, ничего не
смыслящим в женских несчастьях.
А еще ее одолевали мечты. Однажды я застал ее врасплох на палубе