"Игорь Шафаревич. Две дороги - к одному обрыву" - читать интересную книгу автора

Что рвала я твою грудушку
Сохой острою, разрывчатой,
Что не катом я укатывала,
Не урядливым гребешком чесывала,
Рвала грудушку боронышкою тяжелою,
Со железными зубьями ржавыми.
Прости, матушка,
Прости грешную, кормилушка,
Ради Спас Христа Честной Матери
Всесвятыи Богородицы.

Или ритуал взятия земли в крестные матери. Наконец, ритуальное
восприятие избы, отражавшей космос, и ритуальные действия при закладке дома,
соотносившие ее с идеей сотворения мира.
Катаклизм, сотрясший деревню на грани 20-30-х годов, был не только
экономической или политической акцией, но столкновением двух цивилизаций, не
совместимых по своему духу, отношению к миру. Этим он аналогичен, например,
уничтожению цивилизации североамериканских индейцев английскими
переселенцами - пуританами. К. Мяло пишет:

"...любой анализ судеб русского крестьянства в эту пору останется
неполным, если забыть о том заряде ненависти, который уже в начале 20-х
годов был обрушен на традиционно деревенский уклад жизни, - хозяйствование,
чувствования и мышление, быт. Кажется, что даже сам вид этих бород, лаптей,
поясков и крестов - видимых знаков "темноты" и "бескультурья" - вызывал
вспышки отвращения, острые и неконтролируемые, как это бывает при резко
выраженной "психологической несовместимости". "Думается, не будет
преувеличением сказать, что налицо приметы открытой дегуманизации
предполагаемого врага", то есть уничтожения тех сдерживающих психических
механизмов, которые ограничивают проявление агрессивности по отношению к
человеку".

Действительно, отношение идеологов "перелома" к мужику было не только
враждебным, оно как бы отлучало его от жизни, отрицало его право на
существование, причем, как всегда, идейная подготовка предвосхищала
практические действия, готовила им путь. Например, еще в 1918 году Д.
Рязанов, видный партийный деятель, говорил как о чем-то самоочевидном:

"Толстой предлагал устроить Россию по-мужицки, по-дурацки".

Горький, обращаясь за помощью голодающим (письмо в "Юманите", 1920
год), видел опасность голода в том, что он "может уничтожить лучшую энергию
страны в лице рабочего класса и интеллигенции", - хотя умирали от голода как
раз в деревне. О крестьянах он говорил:

"...полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень - почти
страшные люди..."

Деревня и мужик объединялись в образе "Расеюшки" или "Руси":