"Мариэтта Шагинян. Приключение дамы из общества (Маленький роман)" - читать интересную книгу автора

наружностью ей в подметки не годится. Из машинисток в секретарши, а
заведующий у них простой рабочий, коммунист, только книжек начитался. И так
она его закрутила, что, поверите ли, ополоумел человек. День и ночь вокруг
нее ходит, осунулся, есть-пить перестал. Поломалась, поломалась девочка и
вышла. Что ж вы думаете, им по ордеру всякую обстановку из жилотдела,
серебряный самовар, примус, подушки, одеяла, верхнее платье, нижнего белья
сколько надо выдали. Вот это я называю умом.
В комнату вошел брат Маечки, худой и высокий человек в пенсне, с
испитым, неподвижным лицом, покрытым прыщами. Он шепнул Мае что-то на ухо.
Она протянула руку, взяла у него бумажку и копировальный карандаш и стала
писать. Потом дала листок и мне, предварительно смяв его посередине.
- Александра Николаевна, ну-ка, пишите!
- Что вам писать?
- Пишите так: "Расписка. Мною получено за уборку школы и мытье полов
пятнадцать тысяч8. По безграмотности уборщицы, Неонилы Бабиковой,
Александра Зворыкина". Написали?
- Но для чего вам это нужно?
- Простая формальность, - сиплым голосом ответил мужчина, взял бумажку
и вышел. Маечкина мать проявила признаки беспокойства:
- Вы бы хоть фамилию-то другую придумали. А то сочинили эту самую
Неонилу, не ровен час назначат ревизию, скажут - какая там Неонила, а вам
ее и за деньги не сыскать. Фантазеры вы с братом.
- Мамочка, ты не вмешивайся! Это, Александра Николаевна, брат
подотчетные сдает. Сколько он с этой школой возится, крови себе портит, так
уж и не попользоваться. Посмотрели бы у других, которые в губпрофобре
служат, - хоть бы одну действительную расписку представили.
- А все ж таки имя такое, супротивное!
- Совсем наоборот, мамаша, похоже на правду. О чем не понимаешь, того
лучше не касайся.
Из странного любопытства, похожего на чувство, с каким разглядываешь
уличную катастрофу, обвал дома или поломку автомобиля, - я не шла домой, а
сидела и слушала. К Маечке пришли подруги и молодые люди. Все они где-то
служили, употребляли сокращенные советские названья, щеголяли условными
словечками. Все казались рожденными только сейчас: у них не было ни вчера,
ни завтра, а только выгода сегодняшнего дня. Бессмысленные хищники,
грабившие собственное дело: один разрушал школу, другой объедал столовую,
третий продавал пол в собственном доме на дрова только потому, что дом этот
был муниципализирован...
Высидев два часа, я простилась и пошла домой. Я была романтична с
детства, и сейчас все существо мое горело сладкой, сильной жалостью.
Предметом ее были одинокие мечтатели вроде Безменова, воображавшие, что они
перевернут мир. Я представляла их себе окруженными толпой предателей, воров
и мошенников. Мне хотелось вмешаться в окружающее, обнаружить преступников,
помочь героям. Два часа Маечкиной болтовни сделали больше, чем двухмесячное
житье под одной крышей, - я страстно захотела увидеть товарища Безменова
и... утешить его в сочиненных мною горестях.
День был холодный, но ясный. Я шла быстро, запыхалась и, перед тем как
взойти на лестницу, остановилась, приложив руку к сердцу. У подъезда стоял
автомобиль. Швейцариха звонким голосом крикнула, что меня два раза
спрашивали по телефону. Наверху я увидела Василия Петровича, в волнении