"Меир Шалев. Несколько дней " - читать интересную книгу автора

У него всегда смешно выходили разные словечки, вроде: "мейсяц" или "варэня",
он слегка картавил и разговаривал нараспев с тем же трогательным, покоряющим
сердце произношением, что было у мамы.

Глава 8

- Вот так я жаждал, вот так я завидовал. Завидовал детям в красивых
костюмчиках, птицам, парящим в небесах, реке, в которую молодые прачки
окунали руки, и черному камню скалы, в который упирались их колени. И по сей
день, Зейде, чужое украсть - не украду, даром ничего не возьму, но
завидовать буду и жаждать буду. Потому что страсть и вожделение - это две
птицы, летающие так высоко, что никому им крыльев не обрезать. Они стирали у
черной скалы, и ветер играл подолами их платьев, а деревенские парни
спускались к воде и отправляли в плавание бумажные кораблики с заветными
словами. Вот вырастешь, Зейде, и сам увидишь. Ты можешь бегать следом за
ней, посылать ей всякие безделушки в подарок, петь ей серенады под окном,
как итальянцы, ты можешь пускать ей кораблики по воде, а лучше всего,
наверное, проделывать все это одновременно, потому как никогда нельзя знать,
что ей полюбится. Вот у нас мельницкий сын увидел однажды карету,
направлявшуюся вдоль реки. Парень стоял как раз на улице в тот момент, когда
пара зеленых глаз взглянула на него из окошка таким взглядом, который даже в
твоем возрасте, Зейде, можно понять. Целый день просидел он потом, пытаясь
понять, что бы мог означать этот взгляд, да так и сошел с ума и начал
гоняться за каждой телегой, проезжавшей по улице. Побежал он как-то раз за
крытой повозкой любовницы одного полкового офицера. Это была одна еврейка,
ездившая за своим казаком на все войны, куда бы его ни послали. У нее была
огромная повозка со впряженными красавцами-конями, а внутри - вся роскошь,
необходимая для любви: кровать с бархатным балдахином и шелковые простыни,
делающие мужчину неутомимым всю ночь. Или, может, тебе рановато еще слушать
такие истории, а, Зейде? И было там полным-полно колбас разных сортов,
всяких деликатесов и выпивки, потому что любовь делает человека голодным,
Зейде, и каждая мелочь знала свoe место, свой ящичек, свою полочку, потому
что влюбленная женщина становится очень аккуратной, совсем не так, как
мужчина, у которого с приходом любви все начинает валиться из рук. И были у
нее соболиные брови, за которые кавалер с понятием может убить, не
задумываясь. Женщине достаточно всего одной прелестной мелочи, чтобы
удержать мужчину рядом с собой. Мы же должны выставляться, как скотина в
мясном ряду на рынке, напоказ снаружи и изнутри, но женщины, Зейде, - с ними
совсем другая история. Можно любить их всю жизнь именно за эту одну
прекрасную мелочь, только помни, что они этого не знают и ни в коем случае
не должны узнать. Я ведь не в первый раз тебе это рассказываю, а, Зейде?
Что, не в первый? А, мэйле,[15] не страшно. Есть вещи, которые не грех и
дважды повторить. Один раз ты говоришь о чем-то, что пришло тебе в голову, а
второй раз - когда ты уже понимаешь, о чем говоришь. И если ты думаешь,
Зейде, что еврейский Бог заботится, кроме всего прочего, и о наших сердечных
делах, так представь себе такую картину: проносится казацкий батальон,
лошади топчут землю, горы пыли, грохот, и за всем этим едет фургон, а в нем
та еврейка со своим офицером в шелковой постели. Мельницкий сын - дурачок,
который гонялся за каждой бричкой, разыскивая ту пару зеленых глаз, -
побежал на свою беду и за фургоном. Офицер же, недолго думая и, прости за