"Меир Шалев. Несколько дней " - читать интересную книгу автора

насмешливому рассказу дяди Менахема, приехал в Израиль, объявив себя
"оруженосцем Зеева Жаботинского и боевым другом по Иорданской долине". Сняв
в Тель-Авиве комнатку, он подрабатывал статейками в ревизионистских газетах
в Америке, подписываясь псевдонимом "Пионер из Галилеи".
Окончательно расщедрившись под влиянием винных паров, голландец всучил
оторопевшему гостю несколько своих старых костюмов, буханку знаменитого
голландского "хлеба семи злаков", тяжелую и пахучую, как младенец, а также
снабдил списком полезных адресов и пачкой рекомендательных писем.
Спустя некоторое время, проведенное за обиванием порогов и подачей
прошений, первый муж моей матери устроился на работу сторожем в
универсальном магазине, торговавшем уцененными товарами. Затем, продвигаясь
по служебной лестнице, он был повышен до должности курьера, дослужился до
продавца и через короткий срок уже заведовал отделением. Он купил себе
коричневые с белым штиблеты, завел знакомства среди мелких торговцев
напитками и приучился курить сигареты. Так уж вышло, что год в Америке,
обещавший продлиться не более двух лет на литейном заводе, превратился в три
года, посвященные курению сигарет и мелкой торговле.
Справедливости ради необходимо отметить, что Юдит, жену свою, он не
забывал, и регулярно отправлял ей письма со вложенными в них небольшими
суммами денег, и продолжал посылать их даже после того, как та перестала
отвечать ему. О двух женщинах, любивших его в Уильмингтоне, он не писал,
зная ум и интуицию жены. Опять же, к чести этого человека стоит добавить,
что он не вводил в заблуждение ни одну из них, время от времени напоминая,
что в Израиле его ждут жена и дочь.

Глава 15

Спи, моя девочка, спи, моя ладная,
Спи, пока светит в окошке луна.
Утром разбудит тебя, ненаглядная,
Пенье пичужки в проеме окна.

Так напевала моя мать, укладывая Наоми спать. Одед кипел от злости,
Наоми млела от удовольствия, Моше молчал, меня же тогда еще не было на
свете. Когда-то, я полагаю, она пела эту песню своей дочери, потом напевала
ее про себя. Слова жили в ее памяти, ждали, пока не появится новая девочка.
- Стало быть, Зейде, у тебя есть полсестры в Америке, - сказал как-то
Одед.
Мы ехали на деревенском молоковозе - одна из тех ночных поездок, в
которые Одед брал меня с собой.
- Я бы тоже не отказался, - добавил он.
Одед не переставал мечтать об Америке, американских грузовиках и
американских женщинах. Целую стену у себя в доме он обклеил вырезанными из
путеводителя "Мак-Кинли" схемами автомобильных дорог Соединенных Штатов.
Одед часами стоял перед ними, зубря названия и втыкая в карту булавки с
бумажными флажками, и составлял маршрут для воображаемой многоколесной
армады грузовиков.
- Видишь эту дорогу, Зейде? Это шоссе номер десять. В Америке оно
называется "Интерстейт". Обрати внимание на участок Лос-Анджелес -
Сан-Бернардино - Финикс, Аризона. Именно здесь находится самая большая в