"Меир Шалев. Несколько дней " - читать интересную книгу автора

уровня своей, правым кулаком метко ударил прямо по белой звездочке,
венчавшей конский лоб.
Оглушенный и опешивший конь попятился, ковыляя. Его мужское достоинство
воистину понесло урон. С поникшей головой и уже осмысленным взглядом, он
послушно последовал в наш двор пристыженным, замедленным шагом.
Все происходящее заняло не более тридцати секунд, но когда я поднялся
на ноги, цел и невредим, двое других моих отцов уже были на месте
происшествия.
Яаков Шейнфельд прибежал из дому, а Глоберман примчался на своем
зеленом грузовике и, врезавшись, по обыкновению, в многострадальный
эвкалипт, соскочил на землю, размахивая своим "бастоном" - тяжелой тростью с
металлическим наконечником.
Потом пришла мама. Она деловито раздела меня, стряхнула пыль с моей
рубашки, обмыла и замазала раны и все смеялась:
- С маленьким мальчиком, которого зовут Зейде, ничего не может
случиться...

Совсем не удивительно, как вы теперь понимаете, что со временем я
убедился в правоте матери и в мистической силе своего имени, поэтому мне
приходится принимать все меры предосторожности, к которым оно обязывает.
Была у меня когда-то женщина, однако после нескольких "платонических"
месяцев она ушла, отчаявшись и недоумевая.
- Сын приведет внука, а внук приведет Ангела Смерти, - говорил я ей.
Поначалу она смеялась, затем - сердилась, а потом ушла. Я слышал, что
она вышла замуж за другого и оказалась бесплодной. Но уже тогда я стойко
переносил жестокие шутки собственной судьбы, ибо осознал всю ее лукавость.
Таким образом, мое имя спасало меня от смерти, а заодно и от любви.
Однако все это не имеет никакого отношения к истории о жизни и смерти
моей матери, а истории, в отличие от реальности, не терпят ни прикрас, ни
добавок. Возможно, вы скажете, что эти слова написаны мрачным человеком, но
это не совсем так. Как у любого человека, и у меня бывают грустные минуты,
но и радости жизни мне отнюдь не чужды. К тому же, как я говорил, все трое
моих отцов были щедры ко мне.
В моем кармане лежит толстый книпале с деньгами, а во дворе стоит
старый зеленый грузовик, унаследованные мною от Глобермана, торговца скотом.
Мне принадлежит большой и красивый дом, стоящий на улице Алоним в
Тив'оне, - его передал мне по наследству Яаков Шейнфельд, разводивший
канареек.
И наконец, я являюсь владельцем большого деревенского хозяйства,
построенного руками Моше Рабиновича, который все еще живет здесь, но уже
переписал его на мое имя. Он проживает в своем старом доме, выходящем на
улицу, а я - в маленьком и красивом, стоящем во дворе, том самом, что раньше
был хлевом. Дом почти целиком увит бугенвиллями, будто щеки - цветными
бакенбардами, ласточки в ностальгическом полете задевают его окна крыльями,
а трещины в стенах источают слабый молочный аромат. В прежние времена здесь
ворковали голуби, дойные коровы тяжелели от молока, роса собиралась на
крышках бидонов, и пыль кружилась в золотистом танце. И жила здесь женщина,
здесь смеялась и мечтала, работала и плакала, здесь родила меня.
Вот, по сути дела, и вся история. Или, как любят повторять противным
менторским тоном деловые люди, - заключительный пункт. Все те подробности,