"Валерий Шамбаров. Оккультные корни Октябрьской революции " - читать интересную книгу автора

Пришлось искать другие заработки на пропитание. Кстати, отметим, что
устроиться рабочим на какой-нибудь завод - допустим, на Сормовский
судостроительный гигант, где работа наверняка нашлась бы, Яков даже не
пытался. Как и найти себе место в порту или в лавке кого-то из
многочисленных нижегородских купцов. Нет, он уже ставил себя "выше" этого.
Его отныне устраивала жизнь пусть неприкаянного, голодного, но "свободного"
полуинтеллигента-одиночки. (Можно сопоставить, что и Гитлер в период своего
проживания в Вене выберет такую же "свободу"). Яков в это время живет
исключительно случайными подработками. Репетиторством. Правками корректур.
Перепиской ролей для театра.
Что ж, репетиторство считалось вполне нормальным способом подкормиться
для нищих студентов, порой и для бедных старшеклассников. Хотя платили за
это мало. А уж тем более недоучке с четырься классами образования. Ну кого и
чему он мог научить? Только малолетних подготовишек, собирающихся поступать
в гимназию. Или отстающих балбесов-младшеклассников. Состоятельные родители
в Нижнем могли нанять куда более опытных и знающих преподавателей. А такого,
как Свердлов - только чтобы сэкономить. За копейки, за тарелку супа. Что же
касается корректур и переписки ролей, то и это был труд грошовый. Если мы
опять обратимся к Гиляровскому, то обнаружим, что такой работой традиционно
занимались "интеллигентные" ночлежники. Спившиеся, бездомные. У них
существовали особые артели, где старший ходил по театрам, а в ночлежке
распределял полученную работу - как правило срочную, и делил выручку за нее.
В Нижнем подобная работа была в основном связана с теми же ярмарками - на
время их проведения в город съезжались и театральные труппы со всей России.
Таким образом, Яков опустился до мира ночлежек, до самого "дна". Но,
по-видимому, он уже имел в этом мире знакомых, покровителей. Иначе
15-летнему пареньку жить среди отбросов общества было бы слишком тяжело и
небезопасно. Что еще раз подтверждает предположение о связях с
нижегородскими блатными его отца, а через отцовских знакомых и Яков мог
стать здесь "своим". И не эти ли его знакомства, причастность к каким-нибудь
темным компаниям и их делишкам стали причиной исключения из гимназии и
изгнания из дома?
Но тут надо сделать отступление и пояснить, что имелись немаловажные
факторы, способствующие контактам Мовши Израилевича и его сына с преступным
миром. Дело в том, что значительную и очень влиятельную прослойку среди
российских блатных в то время составляли евреи.
Такое положение сложилось отнюдь не случайно. Православная мораль была
уже в значительной мере расшатана и ослаблена, но, тем не менее, все еще
составляла серьезное препятствие для опускания русского человека на
преступный путь. Если поднять самые громкие уголовные дела конца XIX -
начала ХХ века (см. напр. Н.В. Никитин, "Преступный мир и его защитники",
М., 1996), то можно обнаружить удивительный факт: расследование большинства
из них не стоило правоохранительным органам ни малейшего труда. Преступника
замучивала его собственная совесть, и он сам шел сдаваться с повинной!
Поэтому описанные у Достоевского душевные страдания Раскольникова вовсе не
плод писательской фантазии, а самая что ни на есть обычная реальность своего
времени, как бы странно она ни выглядела с точки зрения россиянина
сегодняшнего.
Конечно, существовали и русские бандиты, разбойники, в семье не без
урода. Но в народной массе они и воспринимались именно моральными уродами!