"Валерий Шамшурин. Каленая соль (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

6


Новый Дмитрий-самозванец объявился года за два до побега Фотинки с Огарием
из Владимира. Слухи о вторичном чудесном спасении младшего сына Грозного
пошли по Руси чуть ли не на другую седмицу после того, как мятежная толпа,
растерзав польского ставленника, с ревом и свистом таскала его труп по
Москве и в конце концов пригвоздила колом во рву за городом. Однако все
это ведомо было только москвичам, да и они пребывали в смятении, верно ли
в пылу расправы ими был убит самозванный царь, а не кто иной. И хоть
Шуйский принародно божился, что подлинного Дмитрия давно нет в живых, даже
мощи его повелел привезти из Углича на глядение,- веры ему не было: сам-то
он спехом примерился к царскому венцу, короновался без патриарха.
Кипела Москва, бунтовали окраины, повсюду рассылал улестные письма
отчаянный атаман Ивашка Болотников, собравший вокруг себя тьму-тьмущую
недовольных под знаменем еще нигде тогда не явленного нового Дмитрия. Уже
загрохотала пальбой затинных и ручных пищалей, окуталась дымами,
засверкала копьями и саблями новая война, подвигаясь из Путивля и
Астрахани к Москве, уже сотни ратных людей замертво пали на осадах и в
поле, а того, ради которого истово дрались и умирали, никто еще не видел в
глаза. Слишком велики были жертвы, ожидания, надежды, чтобы он наконец не
предстал въяве. Любая самая невероятная весть о нем слепо принималась на
веру.
В мутной водице хорошо рыбка ловится. Случай для догадливых был подобающий.
Загулявшие шляхтичи пан Меховецкий и пан Зеретинский, поспешая под вечер
по могилевским улочкам с одной попойки на другую, натолкнулись на убогого
человечишку, робко прижавшегося к плетню. Был он низкоросл и смугл, в
облезлой бараньей шапке и затасканном кожушке. Желая потешиться, праздные
гуляки снизошли до внимания к невзрачному меща-.нину. Схватив его,
дрожащего то ли от холода, то ли от страха, за кожушок, пан Меховецкий
стал допытываться:
- Кым естеш?7 Лазутник Шуйского?
- Якый он лазутник? - покачиваясь, вмешался пан Зеретинский. - Самый
лядащий жид!
- Помилуйте, вельможные Панове,- заверещал бедняга, падая на колени.- Что
вам с меня, нищего?
- Эге, да он ензык ма?8 - как бы удивился пан Меховецкий, поднимая брови.
- Тогда отповядай, лайдак, коль тебе шкура дорога!
- Повинуюсь, повинуюсь, высокородные рыцари,- еще больше задрожал
несчастный, надеясь, видно, найти себе защиту в полном смирении. - Перед
вами всего-навсего ничтожная божья тварь: деток грамоте учу и тем скудный
хлеб себе добываю.
- Ах писарчик! - презрительно скривился пан Меховецкий. - От мы зараз из
тебя все чернила выпустим. Куда шел?
- Куда глаза глядят, пане. Нет у меня пристанища. Ютился я у попа Федора
да не угодил ему, прогнал он меня.
- Нечисто дело, - глубокомысленно заметил, продолжая покачиваться, пан
Зеретинский. - Как можно покровителю не угодить?