"Валерий Шамшурин. Каленая соль (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

Писаришка замялся. Посеревшее личико его завлажнело от пота, мутная капля
выкатилась из ноздри, черные глазенки воровато забегали.
- Отповядай! - гаркнул пан Меховецкий, берясь за рукоять сабли.
- Со... Согрешил я с попадьей, да на беду батюшка застиг нас, - пролепетал
несчастный.
Представив любовные утехи этого заморыша с неохватной попадьей, пан
Меховецкий и пан Зеретинский, преглянувшись, разом захохотали. Тучный и
важный пан Меховецкий смеялся басовито и всхрапывая, словно в груди у него
были кузнечные мехи; пухлые щеки его побагровели, глаза слезились. А пан
Зеретинский скуляще подвывал ему, крысиные жесткие усы над бесцветным
тонкогубым ртом растопорщились, и все его долговязое тело содрогалось, как
в лихорадке. Несчастный тоже угодливо пытался выдавить из себя улыбку, не
понимая, что в нем могло так развеселить суровых поляков.
- Да ты зух!9 - отсмеявшись и утирая слезы, уже добродушно сказал пан
Меховецкий.- Пожалуй, возьму тебя в пахолики.
- Не пристало такому доблестному воину пахоликом быть, он велькшей чести
достоин,- все еще давясь смехом, молвил пан Зеретинский.- Гетманом его
можно ставить.
- Езус Мария! - хлопнул себя по лбу от неожиданно пришедшей мысли пан
Меховецкий, вглядываясь в съежившегося бродяжку.- Вот так фортуна! То ж
сам царик Дмитриус москальский!
- Не може быть! - разыграл настоящее изумление пан Зеретинский.
- Он, Езус Мария, он! Мои очи меня не обманут! - вскричал, подмигивая
приятелю, пан Меховецкий и тут же церемонно обратился к найденышу: -
Пшепрашам10, ваша милость, не признал. Доверьтесь шляхетской чести, а мы
уж поможем вам рассчитаться с москалями за все ваши обиды.
- Что вы, что вы, Панове,- отчаянно замахал руками чело-вечишка. - Как
можно! Какой я царик?
- Нет уж, нас не омылич,11 - сильно покачнувшись, погрозил ему пальцем пан
Зеретинский.
И, подхватив сомлевшего от испуга бедолагу, лукавые паны двинулись дальше,
еще не предполагая, чем обернется их шутка. Они так ловко продолжили свою
игру в кругу стоящей на зимних квартирах в Могилеве наемной шляхты, что им
поверили. Тем более многие здесь знали о близком знакомстве пана
Меховецкого с самозванцем и даже помыслить не могли о подвохе. А пан
Меховецкий, опрокидывая чарку за чаркой, со все большим жаром
разглагольствовал о сказочных богатствах, которые ему довелось видеть в
московском кремле, и этим распалял безденежное рыцарство, готовое тут же
отправиться в новый поход за якобы неправедно свергнутым, случайно
избежавшим лютой смерти и потому вынужденным скрываться Дмит-риусом.
Новоявленный самозванец теперь постоянно сидел в шумных застольях обочь
пана Меховецкого - молчаливый, смурной и неприкаянный. Под непрерывный
звон чарок и воинственные клики ему единожды только удалось улизнуть от
разгулявшихся шляхтичей, но быстро спохватившийся пан Меховецкий настиг
его и, поколотив, снова понудил играть тяготившую роль. Учителишка
окончательно смирился со своей участью и вскоре, переодетый в парчовые
одеяния, освоился и стал принимать почести как должное. Трусы, известно,
самые ловкие лицедеи и пройдохи.
Молва о вновь обретенном Дмитрии мгновенно распространилась окрест, и в
Могилев валом повалили казаки и крестьяне. В короткий срок собралось целое