"Валерий Шамшурин. Каленая соль (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу авторавойско.
Чуя поживу, заволновались магнаты, недавно поддерживавшие Отрепьева. Из Польши и Литвы спешили на поддержку возникшему, как Феникс из пепла, царику посланные ими и не раз испытанные в набегах конные хоругви. С великим трудом одолев Болотникова, Шуйский в полной растерянности оказался перед еще большей опасностью. И хоть первые стычки закончились поражением самозванца, его растущее войско упорно продвигалось к Москве. Встав в Тушине с помощью алчного панства, самозванец привлек на свою сторону уже десятки русских городов. 7 Серым смурым полднем Фотинка с Огарием приближались к валам Тушинского лагеря. Голодные лошади еле плелись, но седоки не подгоняли их, опасаясь проглядеть налетчиков или разбойных бродяг-шишей, от которых только уноси бог ноги. Однако им везло - никого не было вокруг. Дул несильный низовой ветер, поземка длинными белыми языками лениво переметала с дороги снег, редкие снежинки крутились над санями, пролетая мимо. Впереди показалось что-то странное, вроде обдерганного снизу, взъерошенного стожка. Когда подъехали ближе, увидели, что стожок шевелится и на нем трепыхаются какие-то лохмотья. Лошади вдруг рванулись и, не будь начеку Огарий, сразу натянувший вожжи, свернули бы в сторону. Фотинка приподнялся в санях, и в то же мгновение весь стожок колыхнулся, и туча останки скорчившегося человеческого тела, из спины которого торчало острие кола. - Ой, беда кака! -только и вымолвил детина. - Усопшему не больно,- спокойно сказал Огарий, тем не менее судорожно хлопая вожжами по лошадям, которые и без понукания стремились быстрее миновать страшное место. Поворачивая голову, Фотинка не мог оторвать взгляда от казненного, словно навсегда хотел запомнить его растерзанную, смерзшуюся плоть в клочьях одежды на полузаваленном снегом колу. Жадное воронье уже снова кишело возле своей жертвы. Путники беспрепятственно въехали в лагерь. Сидящая у костра стража, привыкшая к частым передвижениям торговцев и крестьян, только мельком глянула на них. Но это не уменьшило тревоги Фотинки и Огария, для которых логово самозванца было словно кащеево царство. Едким дымом и, кислой овчиной, конским навозом и перепревшей кожей, смрадом отбросов и помоев тянуло от наспех поставленных жилищ. Со всех окрестных деревень были свезены сюда для временного пристанища срубы, и дома скучились беспорядочно, застя свет один другому, образуя закоулки и глухие тупики, налезая даже на широкий проезд, который вел к новому - внутреннему - валу, огораживающему лощину с болотцем - "пиявочником", где находился "государев двор". Поодаль, слева от проезда, вдоль застывшей реки Москвы, среди почти вчистую порубленного ельника, длинной линией тянулся польский стан с пестрыми шатрами, вычурными крутоскатными башенками, клетями, конюшнями и амбарами, а напротив его - таборы донских казаков и татар, над избами, мазанками и шалашами которых торчали бунчуки |
|
|