"Валерий Шамшурин. Каленая соль (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

и прапоры.
- Истинно Вавилон! - сказал Огарий.
Они поехали по проезду вслед за чьими-то санями, вывернувшими из проулка.
К их удивлению, народу по пути попадалось немного: несколько о чем-то
толкующих на обочине мужиков, хмурый стрелец в затрепанном и грязном
кафтане, двое невзрачных монахов, черный от копоти кузнец в кожаном
переднике, какие-то бойкие молодки с размалеванными свеклой щеками.
Казалось, попали они в обычный посад, а вовсе не в военный лагерь. Но вот
сани, за которыми они следовали, свернули, и, чтобы догнать их, Огарий
подхлестнул лошадей. Те прытко побежали и вынесли путников на огромную
пустошь, от края до края заполненную людьми. Ошеломленный Огарий даже
выпустил вожжи из рук.
Кого только не было на пустоши: разбитные черкасы в мохнатых шапках и
польские жолнеры, немецкие латники и московские стрельцы, посадские
мастеровые и лоточники, целовальники и крестьяне! Юрко сновали в толпе
скоморохи, ярыги, нищие и всякие другие бродяги с лукавыми темными лицами.
Среди саней, колымаг, возков, ногайских кибиток, невесть откуда
приехавших, обтянутых шкурами маркитантских фур на высоких колесах все это
великое сборище гомонило, свистело, топало, пьяно переругивалось, махало
руками, толкалось, сбивалось в кучи и распадалось, блажило, бросая оземь
шапки, божилось, звенело монетами. Шатающийся здоровенный расстрига с
окороком в ручищах напролом лез через толпу, перекрывая ее шум мощным
хмельным рыком:
- Господи, праведно царствие твое-о-о!
- Вот так базар! - восхитился, светлея младенчески непорочным ликом,
Огарий и обернулся к Фотинке.- Обожди мя, уж яз тут доподлинно все выведаю.
Передав Фотинке вожжи, он нырнул прямо с саней в колыхающуюся волнами
толпу.
Заросший сивым волосом цыган подскочил к лошадям, схватился за дугу.
- Добрые кони! - зацокал он языком.- Продай!
- Не трожь! - закричал на него с неожиданной яростью растерявшийся
Фотинка. И смутился от своей ярости: не пристала она ему, да вот застигли
его врасплох с невеселыми думами об отце.
- Ай злой какой! - укорил цыган. - Злому нет в торговле удачи.
- Не торгую. Не трожь, - уже спокойно пригрозил детина, вставая во весь
могучий рост в санях.
Только отошел цыган, сбоку оказался другой прохвост: вертлявый сухонький
жолнер с обмороженными, покрытыми коростой щеками. Подмигивая, он
заговорил торопливо и напористо:
- Прошу пана, есть до пана справа.
Фотинка отвернулся, поляк забежал с другой стороны, вытянул из-за пазухи
свой товар. Фотинка взглянул и чуть не ахнул - это была отрезанная девичья
коса, перевитая жемчужной нитью."
- Пошел! - замахнулся он на прохвоста.- Пошел, а не то!..
Торгаш, злобно хихикнув, отпрыгнул от саней, скрылся в толпе.
Все больше мрачнея, Фотинка невыносимо долго ждал Ога-рия и еле успевал
отбиваться от разного назойливого сброда. Наконец Огарий возник перед ним
слоено из-под земли, встрепанный, потный, жалкий.
- Нету балахонцев, никого нету.-- печально улыбнувшись, развел он руками.-
Едем к постоялым дворам!