"Виталий Шенталинский. Свой среди своих (Савинков на Лубянке) " - читать интересную книгу автора

За этой ложью скрывается право утомлять читателя и глушить его скудостью
собственного ума" (15 апреля).
"Чехов называл свою жену "лошадка", "собака".
Его неумеренные почитатели найдут и в этих словах что-то особенное,
трогательное. А по-моему, просто грубость земского врача. Чехов очень
талантлив - он умел рассказывать то, что видел. Но он видел только серое в
жизни - грязноватого цвета, грубоватого оттенка. Вся "Народная Воля"
вдохновила его на один рассказ - "Записки неизвестного человека". Все, что
выходило за границу маленькой провинциальной жизни, не интересовало его.
Выпить, закусить, сыграть в картишки, Чебутыкин, Лаптев,[27] ноющие
интеллигенты - вот и вся жизнь. Была ли тогда Россия только такой? Конечно,
нет. Уже рождалось то, что есть теперь, и уже писал Блок. Но он ни того, ни
другого не замечал. Очень милый, исключительно даровитый, простой, добрый
земский врач.
Чехова любят - Сперанский и Пузицкий! По закону контрастов?" (17
апреля).
"Дневник Гонкуров - дневник сытых французских буржуа, любящих
искусство. Потому, что они любили искусство и хорошим языком писали романы,
которые давно никто не читает, они, разумеется, воображали себя
исключительными людьми. А кто себя таковыми не воображает? Даже не любя
искусства, даже умея говорить только "матом"...
Гонкуры пишут:
"...гораздо хуже сознания смерти сознание ничтожности человеческой
жизни".
Со всем этим я согласен.
Гонкуры пишут еще: "Лживые фразы, высокие слова, - вот чем занимаются
политические деятели нашего времени". Через 60 лет то же самое мне повторил
Monsieur Jean, парикмахерский подмастерье" (22 апреля).
"Почти все русские писатели страдают одним и тем же недостатком -
длиннотою. Длинен Мережковский, Куприн, Короленко, не говоря уже о
второстепенных... Из нынешних, тех, которых я читал, - остались в памяти:
Либединский, Бабель, Семенов" (28 апреля).
"Но почему Гонкуры так много пишут о природе? Неужели они не понимали,
что о природе надо писать скупо - не только мало, но и коротко, в двух, трех
строках. Нагромождение образов только мешает. В жизни не видишь всех деталей
леса, реки, моря, но воспринимаешь их (не зрением, так слухом, не слухом,
так обонянием, даже осязаешь: трава, даже вкусом - сорвешь колос ржи и
жуешь). А у Гонкуров видишь и не воспринимаешь, и остаешься равнодушным. То
же и у Бальзака... По правде говоря, природа меня трогает только у Пушкина,
у Лермонтова (в "Герое нашего времени"), у Тургенева да в стихах Тютчева. А
в жизни природа меня трогает всегда, даже лопух на тюремном дворе" (6 мая).
Савинков понимал, что Россия, в которую он попал, - это уже другая
страна, чем та, которую он знал, и пытался изучить ее теперешних граждан, их
язык - новояз, звучащий для него дико. Запоминал на прогулках, которые ему
иногда устраивали, в Сокольники или в Новодевичий монастырь, в неизменном,
бдительном сопровождении, - а может быть, списывал прямо со стен лубянских
коридоров - удивительные изречения:

"Строго воспрещается выражаться".