"Александр Шарымов. Выборгский поход 1706 года (Историческая повесть из начальных лет Петербурга) " - читать интересную книгу автора

княжеский центр на северо-западе страны. От Москвы поднялись вверх по Яузе и
проехали по лесистой равнине до реки Клязьмы, а по ней направились к
Владимиру. Ямских станций (московиты меняют на них лошадей) здесь не так
много, как на пути от Орши к Москве, но ехали мы довольно быстро.
Стоят морозные дни. Как ни петляют реки, но они все же самые лучшие
дороги в зимней Московии. Едем дальше.
17 февраля. Миновали Нижний Новгород. Дальнейший наш путь лежит теперь
по Волге - самой большой реке россиян.
20 февраля. Прибыли в Казань. Мой ямщик поведал, что в январе вез сюда
царева посланника сержанта Михайлу - и тот затратил на путь из Москвы в
Казань на два дня меньше нас.
К сожалению, фельдмаршала Шереметева в Казани я не застал. Двумя днями
раньше он выступил отсюда с войском в поход к Царицыну. Судя по всему, дни
мятежа в Астрахани сочтены. Еду по Волге вниз через Симбирск, Самару,
Сызрань, Саратов и Камышин.
25 февраля. Я прибыл в Царицын в тот момент, когда все тут было уже
готово к дальнейшему походу вниз по Волге. Деревянная царицынская крепость
заполнена была людьми. Ржали лошади. Гремели кузни. Слышались веселые
походные песни московитов.
Фельдмаршал принял меня в просторной избе, окруженный множеством дьяков
и провиантских офицеров. Он смотрел на меня подозрительно до той поры, пока
я не сообщил ему, что приехал с письмами от графа Головина. Тогда он
заулыбался, посадил меня рядом за стол, велел подать мне еды, а сам начал
неторопливо, шевеля губами, читать письма графа. Прочтя письмо о Соломоне,
он покосился на меня и быстро спрятал лист в кожаную суму.
Фельдмаршал примерно тех же лет, что и граф Головин, но выглядит много
здоровее. Видимо, жизнь в походах закалила старого воина, да и телесно он
крепче графа. Лицо его, в глубоких складках, выглядит тем не менее совсем не
строгим, в нем скорее видна природная мягкость и склонность к раздумьям. Но
я не поражусь, если он умеет быть и гневливым и даже жестоким.
Кончив читать, фельдмаршал приказал мне следовать за армией в обозе,
дожидаясь поры, когда я ему понадоблюсь.
26 февраля. Я познакомился с сержантом Михайлой. Его фамилия Щепотев.
Он из семейства царского стольника. Мы с ним ровесники. Он чуть ниже меня,
худой, но крепкий. У него пронзительный взгляд с прищуром, большая острая
нижняя челюсть. Он часто насмешливо кривит рот и сплевывает сквозь выбитый
зуб. Голос у него хриплый, а когда он, выпив вина, поет песни, на лбу и на
шее у него вздуваются жилы - и кажется, что они вот-вот лопнут. Но он все
поет: сильно, страстно, как все русичи.
27 февраля. На пути к городку Черный Яр, который мы собираемся
захватить в походе на Астрахань, сержант Щепотев посадил меня в свою телегу.
Он расспрашивал меня о коей судьбе, о короле Карле, о встрече с князем
Александром и царем Петром.
О себе он рассказал, что уже больше десятка лет выполняет особые
поручения царя. Еще тринадцать лет назад, покидая Архангельск после первого
своего туда приезда, царь оставил в городе воеводой своего родственника
Федора Апраксина, адмиралтейца, который строит сейчас корабли на реке
Воронеж. А к Апраксину приставил надзорщиком его, Михайлу Щепотева.
То же - и сейчас. Девятого января царь, еще будучи в Москве, перед
самым отъездом к войску призвал к себе Щепотева и вручил ему письмо для