"Валентин Шатилов. Магнолия " - читать интересную книгу автора

форменной рубашки, ниспадающего с правого плеча.
А ведь при первой их встрече у него были обе руки. Бедняжка, - как ему
неудобно. Она-то уже привыкла к своей беспомощности, а он только начинает
привыкать...
Есть ли такое чувство - чувство солидарности? Она не знала. Но даже
если и есть, она не стала из-за него расходовать свои скудные силы, сообщая
информацию этому поврежденному человеку.
Хотя он и очень этого хотел. Как-то мучительно хотел - но она все
равно не сказала ему ничего. Это, конечно, было жестоко с ее стороны. Так
она совершила первую в своей жизни жестокость.


6

Она помнила об этой своей жестокости, она все время думала о ней и об
этом человеке. Даже когда он ушел.
И даже когда потом, через какое-то небольшое время, пришло много
людей - пять, может быть, даже шесть-семь (она плохо различала их между
собой, почти не различала: все в буро-зеленом, пятнистом)...
Они не интересовались ею, ни о чем не спрашивали, просто опять
положили ее на носилки, быстро - чуть не бегом - пронесли по тем же длинным
коридорам (только теперь ни один плафон под потолком не горел), погрузили
носилки в машину, продвинули, грохоча по железному полу, внутрь темного
фургона. Там, кажется, уже были носилки - и не одни. Впрочем, к ней это не
имело никакого отношения, и она не обратила на них особого внимания.
Что касается последовавшего затем путешествия, то оно было неприятным.
Носилки то и дело подпрыгивали, дергались из стороны в сторону, сбивая
дыхание и ритм сердца. Этот ритм все время приходилось восстанавливать,
восстановление пожирало уйму дополнительной энергии, требовало постоянного
внимания, и ей было ни до чего.
И вообще, она стала привыкать к обилию впечатлений, к обилию ничего
особо не значащих людей в пятнистом. Людей, нужных не как людей, во всей
сложности этого понятия, а только в виде безгласных исполнителей чьей-то
единственно значимой воли, называемой жутковато: приказ. Люди в пятнистом
несколько раз произносили это слово. Даже кричали. О, эти
маловыразительные, безгласные по своей сути люди говорили довольно громко,
иногда даже странными словами, подробной расшифровки которых она в
справочнике не нашла, а нашла только краткое определение: "мат".
Она попыталась уловить значение этих слов, исходя из контекста, но,
увы, так и не смогла обнаружить информационной ценности данных словесных
блоков. Похоже, даже их мат ничего не значил.
Когда фургон остановился, резко качнувшись, и его огромные визгливые
двери распахнулись, впуская ярко освещенные клубы пыли, этих
маловыразительных людей стало еще больше. Добавилось и еще несколько - в
уже знакомых грязно-белых халатах. Эти, перемежая свои слова опять-таки
ничего не значащим матом, кричали что-то о нехватке мест, о том, что из-за
этих (мат) недобитков будут (мат) страдать тяжелораненые. И еще мат. И
просто так мат.
Но ей стало полегче - носилки теперь стояли внизу, на асфальте, не
прыгали, не дергались. Она чувствовала через брезент носилок идущий от