"Ирвин Шоу. Пестрая компания (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

примерный семьянин,- потенциальный предатель и убийца, опасный заговорщик,
выступающий против ценностей дорогих ему, Кэхиллу?..
Нет, он слишком устал и раздражен сегодня утром, чтобы принимать верные
решения. Предположим, поинтересуются этим митингом. "Когда, в какой день
состоялся?", "В каком году?", "Кто вас пригласил?" Не вспомнить ему эти
факты, память словно затянуло плотной завесой тумана. Что он там ни ответит
- все не так. Сказать честно: "Я не помню!" - как это будет выглядеть в
протоколе, в газетах? Попытка скрыть правду, свою вину, достойная лишь
полного презрения.
Ну ладно, хватит двух минут для размышлений о политике. Куда проще все
в журнале: через семь дней - свежий номер, а в нем целый набор старательно
отобранных, приглаженных, анонимных фактов. Новый деятель - еженедельно,
анонимно, под другим заголовком. В каждом номер - своя тема: честный
человек; лжесвидетель; любитель секса; преданный человек; специалист по
экономике. И так пятьдесят два раза в год: в каждом номере что-то новенькое,
интересное. Никаких безответственно приводимых, неверных фактов - никогда и
нигде. "На Рождество мы познакомим вас с тем, кто всегда и ко всем дружески
настроен"; а за статьей о нем последует другая - о предателе, и все это под
красивой, глянцевой обложкой, неограниченным тиражом.
За окном послышался странный мягкий звук, словно кто-то вздохнул, и
Кэхилл почувствовал, что ветер задул куда сильнее и вдруг начал падать снег.
Мелкий, словно капли дождя, снег проникал через открытое окно, падал на пол,
образуя бледный, замысловатый узор. Вот вам и приятная, теплая погода, как
предсказывали метеорологи, рассердился Кэхилл. Лгуны от науки, вот кто они
такие. При помощи неточных инструментов с вызывающим уверенность видом нагло
обманывают своими ложными прогнозами.
Вот так же в прошлый вторник и его врач Мэннерс: вооружился после
рентгена стетоскопом и, дружески похлопывая его по спине, заявил - будете,
мол, время от времени испытывать боль, покалывание; ничего не поделаешь, это
неизбежно, ведь вы уже немолодой человек.
Интересно, сколько людей умерли в воскресенье, после того, как всю
неделю врачи убеждали их, что так и должно быть, раз они уже не молоды, как
прежде. Обычное, легкомысленное убеждение всех, кто выбрал профессию врача:
предсмертная агония - обычное состояние живого человека. "Этот Мэннерс,- с
пренебрежением думал он,- никогда не стал бы судить так легкомысленно о
себе, если бы его грудь содрогалась от болезненных ощущений, от неясной,
пока еще далекой боли. Но ведь она существовала, беспокоит - там, внутри...
В доказательство Кэхилл поднял левую руку, протянул - ну вот, снова, как
последние несколько месяцев, легкое сдавливание - тупое, неуловимое - в
груди, в области сердца...
- Просто легкое недомогание,- убеждал его Мэннерс,- нервы шалят. Вам
не о чем пока беспокоиться.
Конечно, ему, Мэннерсу, беспокоиться не о чем; нервы, по его мнению,
виноваты и в сжатии живота. "Нервы" -это современный эквивалент слова
"судьба", замена средневекового дьявола, постоянно насылавшего на
человечество маловразумительные, зачастую со смертельным исходом болезни.
"Нервы" - вот постоянная формула ленивых диагностов. Или - Кэхилл
почувствовал, как у него перехватывает дыхание от ужасной мысли,- Мэннерс
по доброте, из сострадания скрывает от него истинную информацию о его
заболевании... Дружеское похлопывание по спине, нехитрый рецепт - сахарная