"Дмитрий Щербинин. Темный город (Повесть)" - читать интересную книгу автора

поженился также, как и работу выбрал: он когда из армии вернулся стал
обзванивать разные места, и на первом, где ему ответила, что мол да -
требуется такая неквалифицированная работа, он и остановился, и прогнил на
этой работе последующие десять лет. В женитьбе он ходил по каким-то девкам,
знакомым своих дружков - девкам непотребным, и не совсем уже молодых, и по
большей части уродливых. Кто-нибудь из дружков подталкивал его, и он брал
такую деваху под руку, уводил ее на кухню, или на балкону, и там продолжал
прежний пьяный бред, но теперь обращал уже только к ним - не чувствовал
никаких нежных чувств, сыпал матом, шатался, просто грубил, но все ж
намекал, что она его избранница, что вот хорошо бы им встречаться дальше, а
там, глядишь и свадебку сыграть. Девицы хоть и уродливые, хоть и
опустившиеся отвечали ему отказом. В них все-таки говорил инстинкт самки,
которой нужно сплести гнездо понадежней, поуютней, и они понимали, что с
таким опустившимся человеком никакого гнездышка не получится, и предпочитали
дальнейшее свое существование, быть может даже, где-то в глубине надеясь,
что и за ними придет прекрасный принц. Но вот одна, более уродливая, более
опустившаяся, более тупая, нежели остальные ответила "Да" - и он, как и за
работу, уцепился за нее, и жил и мучаясь, и смеряясь, и ненавидя, и вновь
мучаясь в течении последующих десяти лет. Он был спившимся дураком, она
просто стервозной, истеричной дурой, которая считала, что жизнь ее загублена
(а так на самом деле и было), и во всем винила своего ненавистного "гада
Мишку". Ох сколько раз они ругались, дрались, сколько грязных слов друг в
друга выплевали - это был ад, пьяный угар, метания в злобе, брань, водка,
ругань, вновь водка, непонятная работа, водка, ругань, злоба, бред, хаос,
водка, водка, водка, ругань, водка, водка, водка... И теперь каждый месяц
Мишка устраивал особые запои, когда он нажирался до состояния совершенно
скотского, и в такие дни супруга его уходила куда-то из их обшарпанной
квартирки, потому что знала, что он в злобе своей и убить ее может. А он пил
и блевал, и ругался, и вновь пил, до тех пор, пока у него не заканчивались
деньги. Но не все деньги - перед началом каждого запоя он делал нечто,
совсем с его обликом и состоянием не вяжущееся: он ходил в банк, и
откладывал некоторую, заранее им высчитанную часть денег. Никому, даже и в
скотском состоянии не обмолвился об этом счете, который медленно, но упорно,
месяц за месяцем нарастал. Так продолжалось пять лет, и наконец, получив
очередную зарплату, он решил, что пора. Собрал двоих дружков, с которыми
обычно напивался, и сообщил, что решил, мол устроить такую громадную пьянку,
что будут они пить и пить, не просыхая, и месяц и два - все пить и пить -
"...пусть сдохнем, околеем как собаки в подворотне! В блевотине захлебнемся
- все равно! Надоело все! На-до-ело!!! Все!!!.." Дружки околевать не
собирались, но идею большого запоя конечно поддержали. И началось то, что
закончилось совсем недавно в заснеженном парке.

* * *

- ...Наверное, я сдох-таки, или брежу. Не знаю! Не знаю! Не знаю!.. Вот
такой перед тобой ангел!.. Хорош ангел, да?!..
Его рассказ занял совсем немного времени, так как он буквально
захлебывался словами - старался побыстрее окончить историю своего бредового
существования. По прежнему вздымался, ярко светил пламень, но теперь
разгоряченный Михаил чувствовал жар. То, что он поведал о своей жизни вовсе