"Владимир Щербаков. Летучие зарницы ("Искатель", 1985, № 1)" - читать интересную книгу автора

убедился, что мы незаметно растворились в чаще, он зашагал следом.
Наконец я решился и спросил его:
- Куда мы идем, капитан?
Ни слова в ответ. Что означало его молчание? Что он надеется вывести
нас к своим? Или нет? Не знаю. Анализируя сомнения и тревогу, я забывал о
том, что капитан тоже имеет право на сомнения, но он считал себя не вправе
показывать это другим. Во имя этих других. Понял я это позже.
Километр. Еще один. Привал у старого картофельного поля, на поляне с
полусгоревшим домом. Капитан ушел на разведку, оставив за себя Мешко. Тот
присел на трухлявый пень, достал нож и стал вырезать из поленца деревянную
ложку. Я собрал щепу и разжег костер. Ко мне присоединились Скориков и
Ходжиакбар.
...Я услышал голос капитана.
- Кто разжигал костер?
Я ответил.
- Кто вам разрешил?
- Никто не разрешал.
- Вы знаете, что это могло быть причиной гибели людей?
- Теперь знаю, - ответил я, и краска залила мое лицо. - Но я отвечаю,
что никто этого заметить не мог.
- Мальчишка! - пророкотал он и отвернулся. Я хотел что-то сказать
капитану, но мысль оборвалась, потому что в трехстах метрах от нас на
проселке вдруг появились два всадника.


ЗЕМЛЯ ВОЛЬНАЯ

Один из всадников неспешно направился к нам, и было явственно слышно,
как хрустели и шуршали багряно-желтые листья под копытами коня. Мы
приготовили оружие. До всадника оставалось метров пятьдесят. Раздался
хриплый, простуженный голос:
- Кто будете? Кто старший?
- Капитан Ивнев! - назвал себя артиллерист и шагнул навстречу.
Всадник остановил коня, поджидая его... Вот о чем-то заговорили.
Капитан махнул рукой, и мы стали по одному подходить к ним. Человек
на коне был в черной суконной гимнастерке, ватных брюках и
полурасстегнутой телогрейке. Мы называли свои фамилии, и он, оглядывая
нас, делал пометки на клочке бумаги.
- Пошли! - скомандовал капитан.
Мы переглянулись. Рядом со мной ополченец Скориков молчит, словно
что-то обдумывая, потом говорит:
- Партизанить так партизанить!
- Где немцы? - спрашивает кто-то.
- Везде, - отвечает партизан и называет себя: - Хижняк, начальник
разведки.
Он трогает коня, к нему присоединяется другой всадник, назвавшийся
Гамовым.
Пауза. Шорох шагов. Огонек самокрутки. Стихающие голоса. Молчание.
Я подумал о партизанском лагере. Захотелось представить, как он
выглядит. И как только я вообразил дорогу к нему, землянки, высокую сосну