"Лао Шэ. Старый вол, разбитая повозка (Эссе) (Главы из книги) " - читать интересную книгу автора

и он в действительности не привел к хорошему итогу. И все же старый
господин Чэнь получился крепким орешком; не знаю, удался ли бы он в
такой степени, если бы я писал роман. Потому-то я все же не раскаиваюсь
в том, что распродал в розницу материалы, заготовленные для романов.
Наоборот, мне кажется, что я достиг больших результатов; так актер,
играющий в батальной пьесе в мягкой, утонченной манере, производит
большее впечатление, чем тот, кто умеет лишь орать и принимать
воинственные позы.
Вот то немногое, до чего я додумался, сочинив три десятка рассказов.
Но одно дело - понять умом, другое - действительно начать писать лучше.
Когда я думаю о своих будущих книгах, меня порой пробирает дрожь.
Впрочем, кто знает? Вдруг "старый вол" начнет тащить свою "разбитую
повозку" с новой силой!
12. Изображение персонажей
В старое время считалось, что центральная задача творчества -
изображение людей. Населить мир еще несколькими придуманными, но
бессмертными персонажами вроде У Суна и Линь Дайюй [У Сун - силач, герой
романа "Речные заводи" (XIV в.). Линь Дайюй- хрупкая, поэтичная героиня
романа Цао Сюэциня "Сон в Красном тереме" (середина XVIII в.)] - вот это
и есть творчество. Потому успех или неудача произведения зависели от
изображения людей, а не фактов. Фактов много, они моментально сменяют
друг друга, сегодня кажутся важными, а завтра начисто забываются;
поэтому один У Сун стоит больше, чем "Деяния судьи Ши" ["Деяния судьи
Ши" (начало XIX в.) - роман неизвестного автора, повествующий о том, как
сановник Ши Шилунь раскрывал преступления и карал повстанцев] с десятью
продолжениями.
Но в наши дни литература испытала на себе неодолимое влияние двух
факторов: науки и общественного самосознания. Воздействие науки
проявилось в том, что стали требовать не только достоверного и
подробного описания фактов, но и соответствия изображения персонажей
законам биологии и психологии. Немыслимые красавицы, невероятно
талантливые юноши и богатыри сверхъестественной силы должны были
постепенно сойти со сцены, а простое воспроизведение душевного мира
героев заменил его анализ. Персонажи стали достовернее и сложнее, но
творчество понесло урон - ведь анализ еще не есть творчество. А в
результате роста общественного самосознания литература стала уделять
столько времени выполнению своего социального долга, что ей уже не до
создания образов героев; она старается привести как можно больше фактов,
чтобы вскрыть темные стороны общества и направить читателей на путь
социального прогресса. Общество представляет собой цельный и сложный
организм; выделить из него одно явление, показать его значение,
предложить методы устранения недостатков - все это, конечно, нелегко, и
можно понять писателя, не успевающего заняться своими героями. К тому же
ему кажется, что стремления и судьбы отдельных личностей слишком
ничтожны в сравнении с социальной революцией. И вот обличительные
репортажи стали считать литературой, а стремление создать яркие образы
заклеймили как пережиток индивидуализма.
Что же будет дальше? Очевидно, человечество движется по пути ко
всеобщему равенству. Героизм подходит к своему концу - в мире будущего
героям вряд ли уготовано место. Если так будет продолжаться, неизбежно