"Лао Шэ. Старый вол, разбитая повозка (Эссе) (Главы из книги) " - читать интересную книгу автора

больше, чем тот, который не представляет, где эта страна расположена. Но
величие такой книги состоит не в том, что она помогает небольшому числу
знатоков узнать еще больше о России, а в том, что она дает возможность
самому неосведомленному человеку понять, что русские - тоже люди. Или
обратимся к библейским преданиям и пьесам Шекспира: в них обычно
сообщается мало сведений о героях, но эти персонажи сотни и тысячи лет
волнуют все человечество. Для контраста возьмем "Маленькую француженку"
Энн Дуглас Сэджуик, в которой описываются различия между женщинами
Франции и Англии, вышедшую под псевдонимом Элизабет книгу
"Путешественники", в которой сопоставляются немцы и англичане, или
"Верную нимфу" Маргарет Кеннеди, где говорится об отличиях художника от
других людей. Все это неплохие, довольно интересные книги, но великими
их не назовешь. Коль скоро речь идет о специфике определенной группы
людей, общее, групповое начинает диктовать свои законы. Индивидуальные
особенности, играющие главную роль в жизни людей, как бы перемещаются на
периферию. В результате изображается то, что отделяет одних людей от
других, но забываются общие для человечества устремления и идеалы;
сообщаются новые сведения, но оставляются без внимания коренные
жизненные проблемы, В таких описаниях на первый план выступают детали,
главное же - то, что помогает людям в их совместной борьбе, - предается
забвению. Если авторы подобных книг не очень глубоко понимают своих
персонажей, они часто пробавляются картинками общественных нравов, а
живая жизнь остается где-то в стороне. В последние годы на Западе
появилось много романов, в которых изображены китайцы; девять десятых из
них описывают различия между нациями Востока и Запада, но знания авторов
поверхностны, и в итоге китайцы выглядят какими-то чудными животными, не
очень напоминающими людей. Если бы эти писатели искренне старались
понять и воссоздать жизнь своих персонажей, они могли бы ошибиться в
частностях, но преуспели бы в главном. Противоположность этому являют те
книги, действие которых происходит вне времени и пространства, чьи
авторы пренебрегают изображением пейзажей, нравов и вообще реальной
жизни, стремясь лишь к художественной гармонии. Если такая книга создана
талантливым мастерам, живущим в царстве своих грез, в ней есть своя
прелесть. Но от таких произведений нельзя ожидать большой впечатляющей
силы. А о безделушках, сочиненных малоталантливыми, но набившими руку
авторами, и говорить нечего. В произведениях писателей романтической и
эстетской школ отчетливо видно, как проза вторгается в сферу поэзии. Но
мы должны ясно понимать: романы в новейшую эпоху одержали верх над
поэзией не только потому, что в них можно изобразить все, о чем
говорится в стихах. Главное другое: в прозе можно сказать и о том, о чем
в стихах нельзя или не принято говорить. Уолтер Рэли говаривал, что
крупный прозаик должен быть прежде всего юмористом, а автор романсов -
поэтом. Слово "юморист" здесь, по всей видимости, употреблено не в его
современном значении, а в смысле "знаток людских нравов и окружающей
жизни, умеющий воспроизвести ее на бумаге". Поэтом же Рэли именует
одаренного фантазией человека, способного посреди обыденной
действительности создать свой романтический, идеальный мирок. Но для нас
самое главное в том, что "крупный прозаик" должен уметь воспроизвести
окружающую жизнь.
Понятно, что предметом изображения является не только профессия или