"Лао Шэ. Старый вол, разбитая повозка (Эссе) (Главы из книги) " - читать интересную книгу автора

вовсе не собирался удивить своим "творчеством" весь Китай - как уже
говорилось, писал я для собственного удовольствия. Когда роман был
окончен, в Лондон приехал Сюй Дишань [Сюй Дишань (1893-1941) - известный
писатель-реалист и ученый]; однажды, исчерпав тему разговора, я прочел
ему два отрывка из написанного. Он не высказался по поводу прочитанного,
а лишь улыбнулся. Потом, он посоветовал мне, отослать рукопись в Китай.
Я не решался - если и посылать, думал я, сначала нужно доработать. Но
Сюй не сказал мне, какие места нуждаются в исправлении, сам же я,
естественно, не ощущал собственного аромата. Тогда я махнул рукой и
послал рукопись Чжэн Сиди [Чжэн Сиди (Чжан Чжэньдо, 1898-1958) -
виднейший исследователь китайской культуры и писатель, один из
редакторов ведущего литературного журнала 20-х годов "Сяошо юебао"
("Ежемесячник прозы")] - просто бросил ее в почтовый ящик, даже
незаказным письмом. Месяца через три "Сяошо юебао" неожиданно для меня
решил публиковать роман. На радостях я устроил пир - съел в китайском
ресторанчике чоп суй [Чоп суй - дешевое, рассчитанное на
непритязательный вкус горячее блюдо]. А о том, что было дальше, читатель
узнает из следующих глав.
6. Как я писал "Записки о Кошачьем городе"
Все свои книги, начиная с "Философии Чжана", я отдавал в журнал
"Сяошо юебао", а затем они выходили отдельными изданиями в типографии
"Коммершэл пресс". Но вот рукопись романа "Озеро Даминху" сгорела вместе
с типографией [Пожар произошел во время нападения японских войск на
Шанхай в 1932 г.], а наборный экземпляр повести "День рождения Сяопо"
пришлось впоследствии передать издательству "Шэнхо Шудянь". Журнал
"Сяошо юебао" прекратил существование. Тогда-то ко мне обратился с
предложением написать "большую вещь" Ши Чжэцунь - редактор "Сяньдай",
единственного пользовавшегося успехом журнала в подвергшемся интервенции
Шанхае. Так я впервые стал писать не для "Сяошо юебао". Этой "большой
вещью" стали "Записки о Кошачьем городе". После публикации в журнале они
вышли отдельной книгой в "Сяньдай Шуцзюй", и это явилось началом моего
сотрудничества с другими издательствами, помимо "Коммершэл пресс".
Мне самому кажется, что "Записки о Кошачьем городе" не удались. Книга
безжалостно открыла всем, какие ординарные у меня мозги. Дойдя до
середины, я уже хотел было отложить перо, но обстоятельства не позволили
мне пойти на это, и пришлось довести дело до конца. Некоторые считают,
что "Записки" заслуживают похвал за то, что в них нет юмора, - точно так
же, как Мэй Ланьфан вызывает восторг, имитируя исполнителей мужских
ролей [Великий актер Мэй Ланьфан обычно исполнял женские роли в
пекинском театре музыкальной драмы]. Но это говорит не о достоинствах
книги, а лишь о том, что авторам высказываний надоел мой юмор. Когда
приелись пшеничные лепешки на пару, и чумиза покажется ароматной - но
такова ли она в действительности?
На самом деле в "Записках о Кошачьем городе" юмор должен был
присутствовать: ведь это сатирическое произведение, а юмор и сатира
строго различаются лишь в теории. На практике же между ними почти
невозможно провести четкую грань. Чем злее са тира, тем живее и
занимательнее она должна быть написана. Вымышленные персонажи и события
должны быть представлены так подробно, объемно, естественно и
полнокровно, чтобы у читателя не возникало сомнения в их подлинности.