"Роберт Шекли. Три смерти Бена Бакстера" - читать интересную книгу автора

свободно, как человек чистой души, не привыкший размышлять над своими
поступками.
Бринн уже собрался к выходу. Он зажал под мышкой молитвенный посох и
сунул в карман "Руководство к праведной жизни" Норстеда. Никогда не
выходил он из дому без этого надежного провожатого.
Напоследок он приколол к отвороту пиджака серебряный значок в виде
серпа - эмблему его сана. Бринн был посвящен в сан аскета второй степени
западнобуддистской конгрегации, и это даже вселяло в него известную
гордость, конечно, сдержанную гордость, дозволительную аскету. Многие
считали, что он еще молод для звания мирского священника, однако все
соглашались в том, что Бринн не по возрасту ревностно блюдет права и
обязанности своего сана.
Он запер квартиру и направился к лифту. Здесь уже стояла кучка
жильцов, в большинстве - западные буддисты, но также два ламаиста. Когда
лифт подошел, все расступились перед Бринном.
- Славный денек, брат мой! - приветствовал его бой, нажимая на кнопку
лифта.
Бринн склонил голову ровно на дюйм, в знак обычного скромного
приветствия пастыря пасомому. Он неотступно думал о Бене Бакстере. И все
же краешком глаза приметил в клетке лифта прелестную, холеную девушку с
волосами черными как вороново крыло, с пикантным смугло-золотистым
личиком. Индианка, решил про себя Бринн, и еще подивился, что могло
привести чужеземку в их прозаический многоквартирный дом. Он знал
большинство жильцов по внешнему виду, но счел бы нескромностью
раскланиваться с ними.
Когда лифт спустился в вестибюль, Бринн уже и думать забыл об
индианке. У него выдался хлопотливый день. Он предвидел трудности в
разговоре с Бакстером и хотел все заранее взвесить. Выйдя на улицу в
серенькое, пасмурное апрельское утро, он решил позавтракать в "Золотом
лотосе". Часы показывали двадцать пять минут одиннадцатого.

- Остаться бы здесь навсегда и дышать этим воздухом! - воскликнула
Джанна Чандрагор.
Лан Ил слабо улыбнулся.
- Возможно, нам удастся дышать им в наше время. Как он вам показался?
- Уж очень доволен собой и должно быть, ханжа и святоша.
Они следовали за Бринном на расстоянии полуквартала. Его высокая
фигура выделялась даже в нью-йоркской утренней толчее.
- А ведь глаз не сводил с вас в лифте, - заметил Ил.
- Заметила. Видный мужчина, не правда ли?
Лан Ил удивленно вскинул брови, но ничего не сказал. Они по-прежнему
шли за Бринном, наблюдая, как толпа расступается перед ним из уважения к
его сану. И тут-то и началось.
Углубившись в себя, Бринн налетел на осанистого румяного толстяка,
облаченного в желтую рясу западнобуддистского священника.
- Простите, младший брат мой, я, кажется, помешал вашим размышлениям?
- молвил священник.
- Это всецело моя вина, отец. Ибо сказано: пусть юность рассчитывает
свои шаги, - ответствовал Бринн.
Священник покачал головой.