"Вадим Шефнер. Бархатный путь" - читать интересную книгу автораэту Мессалину и артиста, крикнувшего ей такую фразу, точнее - прочесть
своими глазами титр с этим выкриком (кино было еще немым). Я знал, что детям до шестнадцати лет вход на эту картину запрещен, и понимал, что меня, при моем малом росте, в кинозал не пустят, дадут от ворот поворот, - и все же стал клянчить у матери деньги на билет, именно на "Куртизанку". Мать отказала, и я надерзил ей. Произошло это в прихожей, в присутствии дяди Кости, брата матери. Дядя Костя сказал, что я становлюсь несносным, что у меня начинается переломный возраст. А его гость, надевавший в это время пальто, добавил полушутя, что всех отроков на время их переломного возраста надо бы сажать в исправдом, - для их же пользы и на благо обществу. В том переломном возрасте на меня находили иногда какие-то приступы ленивого тупоумия. А то вдруг овладевала мной жажда справедливости, которая почему-то перевоплощалась в несправедливое отношение к другим, в грубость. И многие мои мысли, многие поступки были глупее, нелогичнее нежели в предыдущие, детские, годы. Наступило некое средневековье души. И длилось оно два-три года. Сумбур, царивший в моей голове, усугублялся еще и тем, что я вовсю сочинял стихи. То были корявые подражания Сергею Есенину - и одновременно полной его противоположности, Валерию Брюсову. И текли из-под моего пера то вирши о несчастной любви, от которой лирический герой бежит в кабак, а затем "повисает на петле тугой", то длиннострочные опусы об египетских пирамидах, о жрецах Ра, о таинственных многовесельных триремах, гибнущих в "кораблекрушительных морях". Стихи плохие, слабые. Но осуждать себя за них, смеяться над собой - не хочу. Есть на Балтике старые форты, построенные на островках. А когда-то островков этих не было. Их создали люди. Привозили на пудом, лопата за лопатой. И создали из этого бросового материала островки. И на них возвели различные каменные сооружения. В искусстве тоже так. Надо ссыпать-ссыпать-ссыпать в неведомую глубину черновой, безликий, бесформенный шлак и щебень, никому, кроме тебя, не нужный, - да и тебе нужный только в силу его ненужности. И вот возникает твой островок. На нем ты начинаешь, в меру своих сил и способностей, строить то, что может пригодиться не только тебе, но и другим. х х х Ладно бы, если бы только стихи Есенина и Брюсова были источником моего скудного вдохновения. Должен признаться, что был еще и иной источник. В то давнее время у ребят моего возраста ходили по рукам тетрадки с тщательно переписанными фривольными поэмами неизвестных авторов, - "Испанская трагедия", "Екатерина Вторая и граф Орлов", а также сочинения, приписываемые Баркову. Я тоже решил попробовать свои силы в этом соблазнительном жанре, - и за несколько дней сотворил поэму. Умолчу о ее названии, скажу только, что у моих одноклассников она имела успех, - и на пользу мне это не пошло. Однажды на уроке математики педагог приметил, что ученик по кличке Мартышка, сидевший через парту от меня, с необычной для него старательностью склонился над тетрадью. Это вызвало в учителе какие-то подозрения, и он потребовал, чтобы Мартышка предъявил ему эту тетрадь. Мартышка был лодырь изрядный, но парень хороший. Ему не хотелось подводить меня, но дело кончилось тем, что |
|
|