"Лев Романович Шейнин. Цепная реакция (Из 2-й книги 'Записок следователя', Рассказ) " - читать интересную книгу автора

Голубь достал из буфета водку, но гость пить отказался. Он сидел у
открытого окна; издалека доносилась музыка, на улицах посёлка почти никого
не было -- все уехали в город любоваться фестивалем.
-- Где мать? -- спросил Кардинал.
-- В Останкине у дворца концерт. Малайцы пляшут, -- ответил Голубь. --
Старуха с соседками пошла. А то, говорит, сынок, помру и малайцев не
повидаю. Я спрашиваю: "Мать, на кой сдались тебе эти малайцы?" А она
рассердилась и отвечает: "Если люди к нам бог весть откуда в гости
приехали, надо и нам вежливость соблюсти -- в ладошки им похлопать и
"мерси" сказать".
Кардинал молчал, продолжая о чём-то думать. Потом встал, снял с вешалки
шляпу и коротко бросил:
-- Пошли!.. Нечего зря время терять... И не забудь инструмент!..
На залитой огнями площади перед главным входом Сельскохозяйственной
выставки (в те дни она ещё так называлась) было множество гуляющих. Почти
все иностранные делегации жили в гостиницах, построенных в районе выставки,
и теперь они гуляли с москвичами.
В толпе, состоявшей из москвичей и немцев, Кардинал и Голубь вдруг
услыхали знакомый голос. Пробравшись поближе, они увидели Пузыря,
исполнявшего обязанности переводчика. Непринуждённо обняв за плечи
молоденькую ясноглазую немку, Пузырь, гордый общим вниманием, громко
говорил:
-- Немецкие камрады спрашивают -- сколько стоит поездка на курорт?
-- Смотря какой курорт, -- отвечал кто-то из толпы. -- И как ехать --
по путёвке одно, без путёвки другое...
-- Эй, друг, -- кричали Пузырю из толпы. -- Ты объясни, что у нас
санаторий, а не отели. И что курс лечения, харчи и всё прочее входит в
стоимость путеёки...
-- Это когда есть путёвка, -- вмешалась в разговор нарядная дамочка с
модной лакированной сумкой. -- А если курсовка, то уж совсем не так... А
если диким образом, то...
Пузырь взглянул на дамочку, хотел что-то сказать и в этот момент
заметил Кардинала и Голубя. Одним движением ресниц Пузырь указал им на
лакированную сумку, а затем с изысканным поклоном произнёс:
-- Мадам, ваша воля для меня закон. Непременно переведу всё, что вы
сказали. Айн момент, мадам!..
Дама, порозовев от удовольствия, кокетливо улыбнулась, кивнув в знак
признательности. Пузырь начал переводить, произнося, однако, по-русски
слова "путёвка" и "курсовка". Немцы его не понимали. В этот момент Голубь
ловко прильнул к даме и занялся её сумкой. Потом он вернулся к Кардиналу и
сунул ему в карман пиджака замшевый кошелёк, только что вытащенный из
сумки.
Пузырь уже заканчивал переводить, как раздался истерический крик дамы,
внезапно обнаружившей исчезновение кошелька.
-- Ой, кошелёк!.. Полторы тысячи, жулики проклятые!.. Милицию сюда,
милицию!..
Толпа зашумела, немцы, заинтересовавшись происшествием, стали
перешёптываться. Дама продолжала кричать, что в украденном кошельке было
полторы тысячи, которые она отложила на курорт. Тучный немец в кожаных
коротких штанишках и зелёной шляпе с пером что-то горячо внушал своим