"Уильям Шекспир. Гамлет (Ред.Ал.Дейча)" - читать интересную книгу автора

нарекли возлюбленной супругой с восторгом, так сказать, лишенным силы, с
слезой в очах и с ясною улыбкой, веселый гимн запев при гробе брата, за
упокой при брачном алтаре, и на весах души развесив ровно веселье и печаль.
Мы поступили согласно вашей воле, одобрившей наш брак.
Теперь же мы к другому перейдем. Вы, знаете, что юный Фортинбрас,
предположив, что я лишен почтенья иль что со смертью дорогого нам от дел
земных почившего Гамлета распались связь и сила королевства, мечтами жалкими
увлекся тщетно и к нам осмелился послов отправить, чтоб требовать отдачи
всех владений, утраченных отцом его в бою с покойным королем и братом нашим.
Теперь о нас и нынешнем собраньи - и дело вот в чем: к дяде
Фортинбраса, который слаб, не покидает ложа и замыслов племянника не знает,
я написал, чтоб ход такого дела он прекратил, тем более, что деньги, набор
солдат и содержанье войску берут с его вассалов и земель. Вас, добрый
Вольтиманд, и вас, Корнелий, избрал я передать посланье и мой поклон
монарху-старику. В сношеньях с ним мы не даем вам власти переступить за
точный смысл письма. Прощайте же! Пусть ваша быстрота покажет нам, как вы
служить готовы.
Корнелий и Вольтиманд. Теперь, как и всегда, мы наше рвенье готовы
доказать.
Король. Не сомневаюсь. Счастливей путь! (Корнелий и Вольтиманд уходят.)
Что скажешь ты, Лаэрт? Тьи говорил нам о какой-топросьбе - в чем состоит
она, Лаэрт?
Лаэрт. Опять увидеть Францию, мой государь. Ее покинул я, в мою отчизну
без ропота спешил, чтобы исполнить свой долг при торжестве коронованья.
Теперь, когда исполнен он, опять во Францию летят мои желанья.
Король. Но твой отец? Позволил он тебе? Что говорит Полоний?
Полоний. Государь, он покорил мольбою неотступной моей души тяжелое
согласье, и, наконец, к его усильной просьбе я приложил печать соизволенья.
Позвольте, государь, ему уехать.
Король. Так пользуйся, Лаэрт, счастливым часом: располагай и
наслаждайся им. А ты, наш друг и сын, любезный Гамлет?
Гамлет (тихо). Поближе сына, но подальше друга.
Король. Как, над тобой еще летают тучи?
Гамлет. О, нет! Мне солнце слишком ярко светит.
Королева. Отбрось ночную тень, мой добрый Гамлет. Взгляни как друг на
датского монарха. Зачем искать, с поникшим взором во прахе благородного
отца? Ты знаешь: все живое умирает и переходит в вечность от земли.
Гамлет. Да, все умрет.
Королева. А если так, мой сын, то что же тебе тут кажется столь
странным?
Гамлет. Нет, мне не к_а_ж_е_т_с_я, а точно е_с_т_ь, и для меня что
к_а_ж_е_т_с_я - ничтожно. Нет, матушка, ни траурный мой плащ, ни черный цвет
печального наряда, ни грустный вид унылого лица, ни бурный вздох стесненного
дыханья, ни слез текущий из очей поток - ничто, ничто из этих знаков скорби
не скажет истины: их можно и сыграть. И это все к_а_з_а_т_ь_с_я точно может.
В моей душе ношу я то, что е_с_т_ь. Что выше всех печали украшений.
Король. Оно прекрасно и похвально, Гамлет, отдать отцу прискорбный долг
печали; но вспомни же: отец, и дед, и прадед лишались своих отцов. Потомки
должны надеть из детского почтенья, на время, в память их печальный траур,
но сохранять печаль с таким упорством - то недостойная мужчины скорбь, знак