"Филип Шелби. Дни барабанного боя " - читать интересную книгу автора

лимузинов и скоростных машин. По радио шли оживленные переговоры.
- Четверо возвращаются в город, - объявил Флеминг, войдя в вестибюль. -
Уэстборн остается.
По тону голоса Холленд решила, что последнему он не особенно рад, но
это не явилось для него полной неожиданностью.
- Тайло, когда Уэстборн выйдет, находитесь при нем, - распорядился
Флеминг.
Холленд повесила сумочку на плечо и вошла в нишу под лестницей. Отсюда
она могла видеть все, оставаясь невидимой. Ей не хотелось снова ощущать на
себе злобный взгляд Барбары Зентнер.
Сенаторы выходили один за другим, в пальто, без улыбок, поздравлений
или прощальных похлопываний по спине. На их застывших, сердитых лицах легко
читались неудовлетворенность, горечь. Холленд разглядела под этими чувствами
страх, даже обреченность. Ей вспомнился обрывок подслушанного разговора.
С какой стати комитету по этике травить Уэстборна?
Холленд вернулась в пустой вестибюль. Было слышно, как снаружи хлопали
дверцы и хрустели шины по гравию. Голоса становились все тише и затихли
совсем. Двери библиотеки оставались закрытыми. Вошел, потирая руки, Флеминг:
- Он все еще там?
Холленд кивнула:
- Даже не выглядывал.
- Зайдите к нему, - резко сказал Флеминг, направляясь к кухне. - Мне
надо знать, где сенатор собирается проводить ночь, - снимать охрану возле
коттеджа или оставить.
Холленд подошла к дверям и дважды постучала. Подумала, как прекрасно
пахнет вишневое дерево, и тут раздался голос. Она повернула ручку. Чарльз
Уэстборн сидел лицом к дверям за письменным столом в конце комнаты.
Библиотека была ярко освещена, и Холленд легко разглядела на столе
антикварную чернильницу, пресс-папье из цветного стекла в форме морского
конька, серебряный нож для бумаги и на блокноте в красной кожаной обложке
пару дискет. Слева на углу стоял компьютер.
Переступив порог, Холленд поняла, что Уэстборн не приглашал ее войти.
Голова его была опущена, пальцы касались дискет. Он резко вскинулся и
сверкнул глазами.
- Сенатор, прошу прощения. Я постучала... послышалось, что вы сказали
"войдите".
Гнев Уэстборна растаял, лицо снова стало таким, каким появлялось на
телеэкранах в сотнях интервью и на журнальных обложках. Это был красивый
мужчина, очень фотогеничный, бодрый, с добрыми серыми глазами, уголки губ
чуть приподняты в его знаменитой улыбке. Противники сенатора признавали, что
при своем обаянии он мог бы выманить вилы у дьявола. Так никто не отзывался
даже о братьях Кеннеди.
Уэстборн откинулся назад и провел большой красивой рукой по серебряным
волосам, спадавшим на воротник его повседневной рубашки и джемпер.
- Агент Тайло, - сказал он, улыбнувшись чуть шире. - Бостон. Месяца
три - три с половиной назад?
- Мне лестно, что вы запомнили, сенатор.
Холленд почувствовала расположение к нему. Дать посторонним
почувствовать себя своими - очень редкое и важное для политика умение.
- Чем могу служить? - спросил Уэстборн.