"Игорь Иванович Шелест. Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла " - читать интересную книгу автора

капиллярам живительной влаги. Майков выжидательно поглядывал, чуть улыбаясь,
и Серафим начал.
- Только заранее прошу прощения, Юрик... Я очень коротко, самую суть...
В один ничем не примечательный осенний день два неразлучных друга -
назову их Тонкий и Толстый, - возвратись с грустным видом с работы, объявили
женам, что особо важные обстоятельства требуют их немедленного вылета в
арктическую экспедицию... Далее вообрази, Юрик, поспешные сборы,
трогательные поцелуи, заплаканные лица... И чем ярче ты себе это
представишь, тем большее изумление вызовет следующая сцена, как Тонкий и
Толстый, только что всхлипывавшие при расставании, врываются в купе скорого
поезда Москва - Сочи и с хохотом валятся на диваны.
Но в ту же ночь случилось непредвиденное происшествие: самолет, на
котором друзья, как было известно их женам, вылетели в экспедицию, пропал
без вести... Правда, вскоре выяснилось, что он приземлился вынужденно в
тундре и все участники экспедиции живы-здоровы и готовы следовать дальше, о
чем газеты, радио и телевидение тут же оповестили, а для спокойствия семей
на голубом экране даже появились их лица... Только ни Тонкого, ни Толстого
среди них не было.
И вот, пока весельчаки уютненько сидят в подвальчике за кахетинским, их
благоверные со слезами на глазах врываются в почтенное учреждение, где и
узнают еще более ошеломившую новость: в составе экспедиции их мужья и не
значились.
С минуту длилось молчание, прежде чем у одной вырвался вопрос:
- Господи, так где же они?!
Ответственный работник взглянул красноречиво:
- Это уж, простите, вам лучше знать!..
И, как ни странно, именно эта усмешка вмиг оживила женщин: заявлено в
милицию, начинается розыск... Но дни проходят, а сведений нет... В самом
деле - ищи иголку в сене!
А между тем в Гагре идет фестиваль самодеятельных танцевальных
ансамблей. И наши беглецы, конечно, там, где гремят с утра оркестры, где
сотни юношей и девушек в экзотических костюмах шествуют по набережной, поют,
танцуют, кружатся в вихре карнавала, позируя вездесущим кинохроникерам...
Теперь, Юрик, представь, сидят безутешные жены у телевизора в родном
городе и видят, как молодежь беспечно веселится на курортном карнавале...
Все больше арлекины, гномы, черти, предводители воинственных племен в перьях
и с копьями, амуры, нимфы и русалки... И среди них толстый Бахус и тонкий
сатир, держа бочонок вина, потчуют веселящихся... Тут будто кто кольнул
сидящих у экрана женщин: пригляделись... Еще получше протерли глаза... Да,
вне всякого сомнения, то были их мужья!.. А к Толстому и Тонкому все тянутся
русалочьи руки...
Ой, Юрик!.. Меня в дрожь бросает, когда я пробую себе представить всю
ярость этих милейших жен!.. Брр-р!.. Порублены в лапшу мужнины куртки,
брюки... Растоптаны портреты...
Но, к счастью, время и не такое лечит. Через несколько дней
незадачливые муженьки "вынырнули" как ни в чем не бывало в своем городе.
Тут... Нет, мне не хватает красок, чтобы живописать умопомрачительные сцены
их встреч с разъяренными супругами: здесь я полагаюсь на фантазию режиссера.
Тонкий, как договорились с Толстым, продолжал упорствовать, клянясь,
что ни в какой Гагре не был, что был в Арктике, страдал, боролся с