"Люциус Шепард. Сеньор Вольто" - читать интересную книгу автора

выдерживать унижения гондурасской судьбы. Я сказал, что уйду позднее вечером
и сказал, что буду благодарен, если смогу позаимствовать старую одежду
Антонио и доехать с ним до города.
"Тебя убьют", серьезно сказала она. "Было бы безопаснее, если б ты
позволил Антонио отвезти тебя вглубь страны... или, может, на север в Пикос
Бонитос."
Я ответил унылым заявлением, чей точный смысл мне еще предстояло
постичь. "Я уже мертвец", сказал я.


x x x
И вот так, леди и джентльмены, я вернулся в Трухильо на закате того же
дня, одетый как старый нищий в запачканный пиджак от костюма и грязные
брюки, в поношенной соломенной шляпе с широкими полями, закрывающими лицо,
обильно потея в плотной жаре и опираясь на палку, что я срезал в качестве
посоха. Я ковылял из предместья города, где высадил меня Антонио, и шагал
вдоль дороги к аэропорту, пока не добрался до поворота, который вел к пляжу
и отелю "Христофор Колумб". Я не пробовал на себе скотский шокер ужу
несколько часов - и шокер, и пистолет Эспиналя были у меня за поясом -
однако моя способность видеть созданий, что стаями плавали наверху, почти
полностью затеняя небо цвета индиго, совсем не уменьшилась. Мне кажется, я
перешел некий электрический порог, наверное аккумулировав достаточный заряд,
чтобы подкрепить данную грань моего зрения. Эффект теней, однако, ослабел.
Хотя я все еще их различал, исходящих из тел прохожих, они были едва
уловимы, и вспомнив, что я не видел теней прямо после моей стычки с Тито на
блошином рынке, я понял, что мое острое восприятие было, похоже, лишь
стадией в процессе моей трансформации... а я чувствовал себя
трансформированным. Четким, как никогда прежде. Так много моей жизни
потрачено - как и любой жизни - в попытках уклониться от приговора судьбы, а
ныне я подчинялся этому приговору бестрепетно.
Воздушники (мое родовое название для созданий, оккупирующих воздух) в
самом деле питались на жителях города Трухильо. По большей части подобное
питание, казалось, не причиняло никакого вреда. Воздушник подплывал медленно
или стремительно к чьей-нибудь голове, разряд бледного электричества
устремлялся вверх в тело воздушника из макушки, а после этого личность
продолжала то, что он или она делала, не показывая никакого дурного эффекта.
Но когда я шел по дороге к пляжу, проходя мимо группок школьников в белых
рубашках с короткими рукавами и темно-синих брюках, я заметил среди
мельхиоров, коктейльных палочек, бизкочос и других разновидностей
воздушников кишащих над головой, немногие раздутые формы с короткими
трубочками, торчащими из их брюшка, все пурпурно-черные по цвету, грубо
соответствующие по размеру и форме человеческому сердцу (черносердечники,
назвал я их). Одно из этих созданий устроилось на голове тощего школьника,
который размахивал своим ранцем, радостно болтая с приятелями. Почти сразу
после того, как черносердечник остановился на нем, мальчик снизил свои
энергичную активность и скованно, медленно прошел несколько шагов с лицом,
лишенным всякого выражения, но даже когда черносердечник уплыл прочь, он
совсем не пришел в прежнее доброе настроение, но двигался оцепенело, далеко
отстав от одноклассников. Я не планировал, как я убью Эспиналя, но
понимание, что некоторые воздушники оказывают вредоносный эффект на тело,