"Люциус Шепард. Кольт полковника Резерфорда" - читать интересную книгу автора

Каскадных гор мимо гранитных скал и поросших елями холмов с проплешинами
поселков на склонах. Справа от трассы тянулась долина мутно-зеленой реки, на
юге и на востоке, в стороне от гор, бледнело бездонное небо. Он ехал не
торопясь, приемник выдавал одну за другой трескучие рок-мелодии
восьмидесятых; на очередном подъеме его обогнал восьмиосный длинномер,
причем обгон растянулся настолько, что Джимми успел по нескольку раз
прочесть все, даже самые мелкие, надписи на борту и задней двери грузовика.
Легковушки же пролетали со свистом и исчезали вдали, как будто были
выходцами из другого измерения с гораздо более стремительным течением
времени.
Джимми думал о своей истории и о том, что Рита посоветовала в ней
изменить, когда нынче днем вернулась на выставку. "Пусть Сьюзен будет более
сильной, - сказала она, - пусть проявит характер, а так мне все ее страдания
до лампочки". Резон в ее словах был, но Джимми не хотелось делать героиню
слишком сильной. Сам факт, что она выдержала столь долгое одиночное
заключение в доме-тюрьме полковника, - разве это не свидетельство ее силы?
Он представил Сьюзен сидящей за столом в ее спальне: вооружившись
испано-английским словарем, она переводила стихи, написанные для нее Луисом.
Только что переведенные строки заставили ее грезить наяву:

... как тот же котенок, игрушка и баловень женщин,
клубочек живой, мирно спящий на мягком шелку и безупречно себя
заключивший в объятья...

Она вспомнила, как этим утром занималась любовью с Луисом, и попыталась
оценить глубину и силу своих тогдашних физических ощущений. Несколькими
месяцами ранее ей и в голову не пришло бы ничего подобного - это были мысли,
не подобающие леди, и временами они заставляли ее краснеть от стыда, но она
предавалась им с упоением, вновь и вновь воскрешая в памяти все детали
свидания. Она вспоминала его лицо, склонившееся к ней в желтых лучах
восходящего солнца; в его чертах - неистовое напряжение страсти, его
волосы - поток черной лавы, а каждое движение его тела откликается в ней
вспышкой горячего, болезненно-острого наслаждения. Но и эти воспоминания не
могли противостоять депрессии, державшей ее в плену не менее прочно, чем
ограда полковничьей усадьбы. "Почему я не могу ничего предпринять?" - в
который раз спрашивала она себя. Обращаясь мыслями к Луису, думая о тех
радостях, которые несет союз с ним, - не только о радостях любовных ласк, но
и о новом мире взаимопонимания и общих интересов, мире веселящейся ночной
Гаваны и роскошных пляжей острова Пинос, - она была готова уступить его
настойчивым просьбам. Однако стоило ей сместить фокус мысленного взора чуть
влево или вправо от светлой перспективы, как этот взор упирался в железные
стены, ограничивавшие ее свободу действий. Были ли эти стены так уж
непреодолимы? Неужели отец, узнав всю правду о ее мучениях, будет настаивать
на сохранении брака? Возможно, он найдет способ избежать полного разорения
семьи и в случае разрыва с полковником. А Луис... Сьюзен не сомневалась в
том, что он выдержит любые испытания, какие только сможет породить
мстительный ум ее супруга. Луис был не из тех, кто пасует перед трудностями.
В таком случае, почему бы не сделать решительный шаг? Измученная этими
вопросами, которые, казалось, возводили вокруг нее еще одно кольцо незримых
тюремных стен, она опустила голову на руки и долгое время оставалась в такой