"Люциус Шепард. Кольт полковника Резерфорда" - читать интересную книгу автора

в нескольких парах начищенных до блеска ботинок, выстроившихся в стенном
шкафу, как на полковом смотру; в корреспонденции, педантично
рассортированной по папкам в алфавитном порядке; в картине с позолоченной
рамой, изображающей орла в позе, которая по замыслу автора должна была
подчеркнуть грозное величие этой птицы, но по избытку усердия обернулась
воплощением чванства и непомерного честолюбия; в завитушках и эффектных
росчерках полковничьей подписи, обнаруженной им в лежащих на столе
документах; в холодном блеске кожаной кобуры с пистолетом, который в данный
момент выполнял функцию пресс-папье. Убежденный этими свидетельствами,
вскрывающими грубую, мелочную и самовлюбленную натуру полковника, Аарон
опустился в кресло за письменным столом и - не столько с обдуманной целью,
сколько из простого любопытства - принялся изучать бумаги Хоуза Резерфорда.
Письма, депеши, приказы, правительственные контракты - ничто не привлекло
его внимание, пока он не наткнулся на письмо, отправленное неделю назад из
Матансаса с сообщением, что охотничий домик полковника подготовлен к его
приезду. Аарон сунул это письмо в карман. Он довольно долго просидел за
столом, в то время как мысли его блуждали по кругу, вновь и вновь
возвращаясь к идее немедленного бегства из Гаваны куда-нибудь, где он
окажется вне досягаемости чар своей прекрасной кузины, если такое место
вообще существует на земле. Описав несколько полных кругов, Аарон пришел к
выводу, что размышления в данной ситуации бесполезны. Он извлек из кобуры
пистолет - автоматический кольт последней модели - и также положил его в
карман. Когда он встал с кресла, этот груз вызвал у него чувство дисбаланса,
как будто его плоть и кости были почти невесомы по сравнению с солидной и
уверенной тяжестью оружия.
Вместо того чтобы сразу направиться к выходу из дома, как он напрасно
себе приказывал, он пошел назад и остановился перед дверью в комнату Сьюзен.
Внутри горел свет, но никаких звуков он не услышал. Он представил ее тихо
плачущей - по причинам, увы, отличным от тех, что недавно вызвали его слезы,
но, возможно, испытывая при этом чувства, хотя бы отчасти схожие с его
переживаниями. Затем тишина подсказала его воображению картину Сьюзен, в
отчаянии нанесшей себе рану или потерявшей сознание в результате тяжелого
эмоционального стресса. Аарон решил войти, дабы удостовериться, что с нею
все в порядке, но тут же поймал себя на том, что попросту ищет повод в
последний раз ее увидеть. Сделав над собой усилие, он повернулся, быстро
сбежал по лестнице, покинул дом и пустился прочь, однако сразу потерял
аллею, которая вела от крыльца к воротам усадьбы, - и всего через несколько
секунд потерянно блуждал меж пальм и кустов с огромными цветами, призрачно
белевшими в лунном свете. Позади он видел огни дома, но не нашел поблизости
никакой тропы. В конце концов, он двинулся напролом, раздвигая ветви и
продираясь через кусты, пока, миновав мощный ствол дерева с раскидистой
кроной, не вышел к дому с задней стороны. Окно на втором этаже было открыто,
бросая отсвет на молодую пальму внизу, а в окне стояла Сьюзен в тонкой
ночной сорочке, которая, плотно прилегая к телу под дуновением бриза,
обрисовывала ее соблазнительные формы. Чувства, которые при виде ее испытал
Аарон, были слишком сложны, чтобы описать их одним или даже несколькими
словами, хотя, безусловно преобладающей в этой гамме была болезненно-острая
тоска. Он приблизился к окну и, когда Сьюзен его заметила, вынул из кармана
кольт и продемонстрировал его в высоко поднятой руке.
- Этого ты хочешь?! - крикнул он. - Этого?! Она молчала, лицо ее