"Люциус Шепард. Лишь частично здесь" - читать интересную книгу автора

звездами кино и спорта, которые посещают Эпицентр, чтобы сняться на фоне
завалов. Несмотря на гнев, он нехарактерно четко сформулировал свое
требование оставить его в покое, каковое обстоятельство заставило Бобби
предположить, что, находись Мазурек в тысяче миль от ямы, его коэффициент
интеллектуального развития возрос бы прямо пропорционально расстоянию.
Стройная брюнетка в деловом костюме опять сидит в конце стойки, под
голубым неоновым силуэтом танцующей женщины. Она уже с неделю приходит
сюда. На вид лет тридцати без малого. Короткая молодежная стрижка. Дорогая
стрижка, модельная, чуть припанкованная. Густые брови домиком, напоминающие
"аксан грав"1. Острые черты лица, почти красивые; а может, вовсе и не
красивые - может, просто она так хорошо одета, так умело накрашена, что
производит впечатление очаровательной деловой женщины, все очарование
которой создано магией кисточки и многочисленных косметических средств, а
под краской, какой бы куколкой она ни казалась, нет ничего особенного.
Однако тело у нее восхитительное. Подтянутое, ухоженное. У нее такое же
каменное выражение лица, какое Бобби каждый день видит у женщин, которые
толпами поднимаются из-под земли, ссаживаясь с поезда "Д", готовые еще один
день противостоять Манхэттену. Парни подваливают к ней, принимая за
садомазо-проститутку, приманку для мужчин, что ищут женщину, которую можно
унижать и оскорблять взамен той, что превращает их жизнь в ад с девяти до
пяти; и она каждый раз говорит несколько слов, после чего все они сразу
отходят. Бобби и Пинео постоянно гадают, что же такое она говорит. Сегодня
ночью, после двух стаканчиков виски, Бобби подходит к ней и садится рядом.
От нее пахнет дорогими духами. Аромат напоминает масло экзотического цветка
или фрукта, какие он видел лишь на фотографиях в журналах.
- Я только что с похорон, - утомленно говорит она, глядя в свой
стакан. - Поэтому, пожалуйста... Хорошо?
- Вы это всем говорите? - спрашивает он. - Всем парням, которые к вам
клеятся?
Она раздраженно хмурит лоб:
- Пожалуйста!
- Нет, правда. Я сейчас уйду. Мне просто интересно... вы это всегда
говорите?
Она молчит.
- Всегда, - произносит Бобби. - Так ведь?
- Это не совсем ложь. - Глаза у нее странные: темные ободки светлых
радужных оболочек на редкость четкие. - Это задумано как ложь, но в
известном смысле правда.
- Но вы говорите именно это, верно? Всем?
- Вы только поэтому подошли? Вы ко мне не подкатываетесь?
- Нет, я... я имею в виду, может быть... Я думал...
- То есть вы говорите, что не собирались подкатываться ко мне. Вы
хотели узнать, что я говорю мужчинам, которые подходят. Но теперь вы не
уверены в своих намерениях? Может, вы заблуждались насчет своих истинных
мотивов? Или, может, теперь вы почувствовали, что я могу и уступить, и
решили воспользоваться случаем снять меня на ночь, хотя поначалу не имели
такого намерения?
- Пожалуй, - сказал он.
Она настороженно взглянула на него:
- Это какой-то тонкий ход? Неужели вы рассчитываете уломать меня своей