"Ричард Бринсли Шеридан. День св. Патрика или предприимчивый лейтенант (Фарс в двух действиях, шести картинах) " - читать интересную книгу автора

О'Коннор. Идите, идите, беззаботные бродяги! Горько подумать, что эти
бедняги не имеют корки хлеба на той земле, за которую они готовы умереть...

Входит доктор Рози.

А, любезный доктор, мой маленький Гален! Есть какие-нибудь новости?
Рози. Нет, мой Александр Великий, никаких. Судья по-прежнему в ярости.
Я снова пытался прощупать его пульс насчет нашего дела и, полагая, что его
ярость пошла на убыль, хотел прописать ему добрый совет, но ничего не вышло.
Он говорит, что вы с вашими головорезами замышляете покушение на его жизнь,
и клянется, что предпочел бы увидеть свою дочь в горячке, чем в объятиях
солдата.
О'Коннор. Даю слово, армия ему это припомнит! Что ж, раз так, я сначала
женюсь на дочке, а уж потом спрошу согласия отца на брак.
Рози. Значит, с приданым дело плохо, а?
О'Коннор К черту приданое! Пропади оно пропадом! Лоретта так
прелестна...
Рози. Правда, истинная правда. Я вижу, что вы за безыскусственные
прелести, а? Никаких прикрас, никаких румян, никаких прихорашиваний в
старости, а?
О'Коннор. Ей-богу, доктор, вы угадали. Лондонские дамы слишком уж
хороши для нашего брата. К тому же они так защищены, у них в кринолинах
такие укрепления из обручей, такой бруствер из китового уса, что его не
пробить и пистолетной пулей, не то что стрелой Купидона. На голове башня на
башне; тайные склады оружия в виде черных булавок и шпилек, а сверх всего
штандарт из перьев, достойный кавалера ордена Баня. Сказать правду, я скорее
обнял бы вооруженную до зубов амазонку.
Рози. Истинно так, мой Александр! Точь-в-точь мой вкус!
О'Коннор. Затем, доктор, я ценю в женщинах скромность, но пусть они не
прячут лиц... под краской. Я за живые краски розы. А у этих знатных дам где
уж быть румянцу после полуночных беспутств! Да ему и не проступить на лице
сквозь слой румян. Румянец застенчивости прелестен, но нет ничего
бесстыднее, чем румянец смывающийся.
Рози. Точь-в-точь мой вкус! Но Лоретта не из таких. Всякий раз, когда я
вижу ее, она напоминает мне мою дорогую покойницу...
О'Коннор (в сторону). Черт возьми, хуже этого она ничего не могла
сделать... Теперь он заведет про свою старую каргу, которая вот уже шесть
лет, как в могиле.
Рози. Увы, бедная Долли! Никогда мне не встретить никого похожего на
нее. Какая была рука для перевязок! Какие вены, так сами и просились под
ланцет... А кожа! Гладкая и белая, словно обливная аптечная банка. А ротик!
Не больше горлышка маленького пузырька. А губки! Бальзам из роз... А зубки!
Не какие-нибудь крепкие лошадиные зубища... Они часто болели, и стоило лишь
слегка дернуть, как зуб тут же выскакивал из десен! Ах, мне кажется, я
вырвал добрый десяток ее бедных жемчужинок. (Рыдает.) Но что толку в
красоте? Смерть беспощадна... Все там будем...
О'Коннор (в сторону). Боже! Не хватает, чтобы он начал философствовать!
(Достает табакерку с нюхательным табаком.)
Рози. Все-все... Красивые и уроды, горбатые и стройные, богатые и
бедные... Плоть - та же трава... Цветы увядают...