"Жак Шессе. Людоед" - читать интересную книгу автора

что тот пишет и публикует стихи. На последней ступеньке Франсуа остановился
и сказал:
- Хочешь, прогуляемся на будущей неделе? Можно съездить на твоей
машине в Бруа, посидеть где-нибудь в кафе. Что ты об этом думаешь?
Спокойная, веселая улыбка Франсуа Клерка, прямой взгляд его серых глаз
говорили: "Признайся, последнее время ты не в своей тарелке, такая прогулка
будет тебе полезна, да и мне тоже". Они договорились созвониться, прошли
бок о бок еще часть коридора, по которому теперь мчались опоздавшие
ученики, и, обменявшись рукопожатием, расстались. Жан Кальме вошел в свой
класс.


***

Они ехали в Бруа окольными дорогами, и Жана Кальме в который уже раз
потрясла красота местной природы. Черные свечи елей высились среди рыжего
великолепия дубов и осин. Луга розовели под бледным утренним солнцем. Стада
кротких грузных коров неспешно передвигались по пастбищам, тихонько
позвякивая боталами, как в детских стихах. Между холмами неожиданно
возникали деревушки - острые шпили колоколен, приземистые шале под красными
черепичными крышами, фермы, похожие на укрепленные замки; на дороге то и
дело встречались тракторы с прицепами, везущие свеклу и картофель; туго
набитые мешки стояли рядками, точно монахи на помосте. Водитель приветливо
поднимал руку, ребятишки в передничках махали, кто косынкой, кто фуражкой.
Тьерран, Молонден, Комбремон...Местность становилась все более холмистой и
таинственной: дорога теперь шла через пустынные зеленые ущелья, густо
заросшие темными елями, над которыми метались стаи дроздов. Жан Кальме
любил такие безлюдные, овеянные легендой места, где ночами под оранжевой
луной бегают заколдованные лисы. Он вел машину не торопясь; Франсуа и сам
он, точно сговорившись, хранили молчание. Их зачаровал этот осенний
пейзаж - трава, усеянная цветочками бессмертника и жемчужной росой, легкое
марево, суетливые птицы, огненно-красная стена кустов, дорога, петляющая по
колючему лесу, дымные костры на пригорках, где дорожные рабочие стоя пили
пиво и по очереди со смехом потягивали одну сигарету.
Теперь машина спускалась к Бруа; река уже поблескивала за плакучими
ивами, посреди широкой зеленой равнины. Горизонт скрывался за мерцающей
дымкой тумана. Вода ходила серебристой рябью между камышами и поникшими
косами ив; окружающий пейзаж лучился несмелой прохладной прелестью, которая
опьяняла, возвышала душу Жана Кальме. Он наслаждался созерцанием дороги,
реки и леса, укрытых флером тумана. Поставив машину под тополем, друзья
подошли к берегу и сели. Полдень. Колокола ближайшей деревни зазвонили на
все голоса. Жану Кальме представилась пляска медных языков на башнях,
тесные булыжные площади перед каждой церковью, стрельчатые своды, едва
различимые в полумраке, паперть, где умывается или мирно спит полосатая
кошка.
Франсуа растянулся на низкой траве и закрыл глаза. Жан Кальме
разглядывал его тонкое лицо с темной бородкой, обрамлявшей рот; оно
постепенно принимало умиротворенное выражение покоя. В свою очередь он
улегся на пригорке и сразу почувствовал спиной холод от земли; сухая
жесткая трава царапала ему шею. Франсуа закурил. Он напевал какую-то