"Жак Шессе. Исповедь пастора Бюрга " - читать интересную книгу автора

рассказывая об этом, испытываю мучительную неловкость с примесью ужаса,
хотя помню все с пронзительной отчетливостью.
Девушка вдруг вскочила, словно распрямившаяся пружина, повернулась и
стала передо мной; она беззвучно заплакала, и лицо ее исказилось
страданием, которого я не мог постичь. Я встал, хотел подойти к ней, но ее
взгляд остановил меня: так она не смотрела никогда, невидящие глаза были
устремлены поверх меня, в стену, и она стояла, не в силах произнести ни
слова, вся во власти своего смятения и темных сил, отторгавших ее от нее
самой. Я тихонько позвал ее по имени, но она как будто не слышала меня.
Наконец я решился подойти, шагнул к ней и взял ее за руку; мой безобидный
жест, который она, должно быть, восприняла как попытку применить к ней
силу, пленить ее, стал причиной страшной сцены, последовавшей за этим. Едва
мои пальцы сомкнулись вокруг ее хрупкого запястья, как она с яростью
вырвала руку и отскочила, выкрикивая какие-то невнятные слова, среди
которых я разобрал только "преступно" и "рождественская проповедь". Когда я
снова попытался подойти к ней, она закричала еще громче. И упала. Она
потеряла сознание (еще раньше я заметил, как ужасно она побледнела). Колени
ее бессильно подогнулись, и обмякшее тело рухнуло на пол, глухо стукнувшись
об угол камина. Я кинулся к ней, чтобы предотвратить удар, но слишком
поздно. Сказать по правде, все произошло с невероятной быстротой. Я поднял
девушку и отнес ее на свою постель, чтобы перевязать: из длинной раны на
лбу обильно текла кровь. Я приложил к ней носовой платок; когда я промывал
рану, Женевьева открыла удивленные глаза. Краски понемногу возвращались в
ее лицо; потом она, похоже, вспомнила происшедшую только что сцену и
терзавшие ее страхи, потому что в ее взгляде появилось то же безумное
выражение, которое я впервые увидел в нем, когда она стояла посреди
комнаты. Она ничего не сказала, но глаза ее наполнились слезами. Я
отодвинулся. Женевьева встала, по-прежнему не говоря ни слова, шагнула к
двери и вышла из комнаты. Я услышал ее быстрые шаги на лестнице; хлопнула
входная дверь. Что же сломалось сейчас? И отчего вдруг эта вспышка? Я хотел
было кинуться вслед за Женевьевой, догнать ее, засыпать вопросами, но
одумался: на улицах поселка было довольно людно в этот час, к тому же
овладевшее молодой девушкой исступление пугало меня: я не мог заговорить с
ней, не нарушив окончательно своего душевного равновесия. Ибо в этот вечер
я со всей уверенностью понял: еще одного срыва я не вынесу, и я должен
собраться с силами, чтобы противостоять катастрофам, грозившим обрушиться
на наш покой и счастье. Я спустился вниз, запер двери и лег, даже не
поужинав - только принял снотворное и почти тотчас провалился в тяжелый сон
без сновидений.


VIII

Назавтра я полдня был занят разными встречами. Я наносил визиты,
расточал слова утешения, но мысли о происшедшем вчера не оставляли меня.
Меня уговорили остаться пообедать; казенно-благодушное настроение, царившее
за такими трапезами, я всегда с трудом выносил, и в этот день мне стоило
неимоверных усилий не швырнуть прибор в лицо моим хозяевам и не броситься
под любым предлогом звонить Женевьеве. Помню, что разговор шел об армии, о
ее необходимости, о плюсах и минусах армейской службы. Старший сын хозяина