"Павел Александрович Шестаков. Остановка (Повесть) " - читать интересную книгу автора

пальцев, но прежде всего внутренний мир, а он не витрина магазина.
Впрочем, и в магазине под прилавком прячут то, чего не выставляют на
витрину.
Вот получилось, что и Сергей прятал в душе и в ящике стола мне
неведомое, хотя в те годы мы редкий день не виделись, причем чаще у него,
в этой самой комнате. Ведь у Сергея была квартира, а моя семья жила в
одной комнате в коммуналке. Где же еще было и заниматься и болтать, да и
ночевать случалось нередко... А не знал ничего.
Поэтому, несмотря на все понимание жизни, я испытал известную досаду.
Десятилетиями складывавшийся образ друга, образ, в котором натура
убежденного холостяка, человека, свободного от увлечений, а тем более от
страстей, была едва ли не краеугольным камнем, привычной "витриной", этот
образ оказался неполным. За витриной скрывалось нечто. Пусть естественное
юношеское чувство, которое и вспыхнуть может моментально, и погаснуть
быстро...
Однако дневник он хранил всю жизнь. И в нем черным по белому. "Ушла.
Не может быть. Как же жить?!" Крики. И каждый с отдельной строки.
"Не может быть" особенно задевало.
Слишком просто и в то же время для "моего" Сергея невероятно звучало.
Насколько я помнил, он всегда был покладистым, сдержанным. Типичной для
него была как раз фраза противоположная - "все может быть". Зашумят
ребята, а он улыбнется мягко, не желая вдаваться в горячку спора, и
скажет, пожав плечами:
"Все может быть, ну а пока, ребята, где нам раздобыть хоть на затяжку
табака?"
Куплет этот, не знаю откуда, служил ему своеобразным щитом. Скажет
его, все улыбнутся и поймут, что с Сергеем спорить нельзя, потому что он
добряк и миляга. Ну и закурим, перекурим, и никакого осадка от спора на
душе не останется.
В людском мнении Сергей всегда выглядел устойчиво, даже в своей
противоречивости. В самом деле, с одной стороны, вдумчивый, умница, с
другой, карьерных звезд, как говорится, с неба не хватал и, по видимости,
не страдал от этого ничуть. Другие уже и докторские защитили, и кафедрами
овладели, имущественно до машин и дач поднялись, и выездными людьми стали,
а из "выездов" понавезли и новые квартиры обставили, а он не очень быстро
кандидатскую защитил по своему, мало кого интересующему восемнадцатому
веку, и все... И прожил в такой неблестящей ипостаси всю незатянувшуюся
жизнь в одной и той же комнате, на том же самом диване, в обществе все той
же нестареющей тетушки Полины Антоновны.
И все...
Жизнь, прожитая без событий...
Впрочем, как это слово понимать - событие?.. Вот сейчас, с кем ни
заговори, только и слышишь: что-то случилось, что-то произошло. С
повышенным волнением извещают, что кран потек, что с автомобиля колеса
сняли, что зуб рвать приходится или сослуживцы подсиживают. Но разве это
события?.. Как-то привыкли мы в этот ранг обычные неурядицы возводить, и
уже неприличным становится первому встречному в жилетку не поплакаться. А
уж на вопрос: "как живешь?" ответить "хорошо" прямо неприлично, нескромно.
Даже особый стиль выработался - все в негативном плане преподносить. Идет
женщина с покупками, значит, "все руки сумками пообрывала", возвращается