"Иван Михайлович Шевцов. Что за горизонтом? " - читать интересную книгу автора

простодушен, с грубоватыми неуклюжими манерами. Она с неустойчивым
переменным характером, как апрельская погода: то всплеск веселья и ласки, то
взрыв беспочвенных претензий и властных, капризных требований. Покладистый
характер Игоря, отсутствие твердых убеждений позволяли ему не обращать
внимания на дурные инстинкты жены. Как бы то ни было, ему нравилось
встречаться с Настей особенно на даче, где воздух чист, покой и уединение,
где в промежутке между любовью и трапезой можно писать этюды, благо природа
для пейзажиста здесь превосходная. Там же на даче Игорь начал писать на
пленере портрет девушки освещенной солнцем, то-есть Насти. Время летело
быстро, портрет почему-то давался туго, что-то в нем ускользало, не
получалось, или получалось совсем не то, что хотелось. И во время одного из
сеансов Настя объявила Игорю, что она беременна. К такому сообщению Игорь
отнесся спокойно, даже с безразличием, словно его это никак не касалось.
Тогда ему об отцовских обязанностях очень доходчиво, строго и внушительно
растолковал будущий грозный тесть. Свадьбу сотворили в спешном порядке, ибо
меньше чем через месяц после свадебных торжеств на белый свет появились два
близнеца Ююкиных, два мальчика очень похожих на Игоря, о чем не уставала
твердить весьма довольная зятем теща и бабушка. В виде приданного Игорь
получил московскую прописку в просторной квартире тестя, мастерскую в
столице, ту самую, в которой происходила презентация портрета Богородского.
Кажется, он был доволен. Не очень заботясь о хлебе насущном, учитывая
достаток тестя, писал заказные портреты "новых русских", которых
рекомендовал ему тесть, обзавелся "иномаркой", два раза побывал на курортах
экзотических стран.
Нынешний летний отдых Ююкины решили провести не на море, а на реке, на
матушке Волге, проплыть до Сталинграда, а обратно возвратиться в Москву на
поезде или самолете. Идею путешествия по Волге предложил Лукич, он давно
мечтал совершить такое турне по Волге со своей возлюбленной Альбиной, с
которой его связывала целых десять лет негасимая, неземная любовь.
Богородский родился в Саратове, там провел свое детство и юность, и живя в
Москве, он грезил Волгой, погружаясь в воспоминания детства, она была
притягательной звездой его души и юношеских грез. Решено было отправиться в
турне вчетвером: Лукич с Альбиной и чета Ююкиных. Когда Игорь сказал жене об
идее Богородского и что тот будет на теплоходе со своей возлюбленной, Настя,
не раздумывая, согласилась составить компанию. Она не была знакома с
Альбиной, но видела ее на даче Лукича, слышала о ней лестные слова от мужа,
и чисто женское любопытство влекло ее к знакомству. Заранее были куплены
билеты на теплоход, до отплытия оставалось меньше недели, и теперь, балагуря
за столом о женщинах и любви, Ююкин решил напомнить Богородскому:
- А вы не забыли, Лукич, о Волге? Приготовили чемоданы, все уложили?
Эти, казалось, такие обычные и совсем не обязательные слова вдруг
передернули, точно спугнули Богородского. Он занервничал, как-то
поднапрягся, подтянулся, мрачно посмотрел на Игоря и властно попросил,
протянув свой бокал:
- Налей мне, да не вина, коньяка налей. - Мы с Игорем удивленно
переглянулись. Что это? Шутка? А если всерьез, то с чего бы это? Лукич и
коньяк - такого за долгие годы нашего знакомства и дружбы я не помню. Ююкин
поднес бутылку коньяка к бокалу, прицелился, но наливать не стал,
вопросительно уставившись на Богородского, удостоверился:
- Вы всерьез, Лукич?